Глава 1: Волосы Вейлы. Хогвартс-экспресс.
Утро того дня, когда они должны были ехать в Лондон, началось для Сириуса не очень радужно. Когда он утром спустился на кухню, мама встретила его сияющей улыбкой.

— Сириус, — радостно сказала она, — представляешь, Джесси назначили старостой школы!

— Э-э-э… поздравляю, — вымучив улыбку, ответил Сириус.

На самом деле его не очень порадовало это известие. Он уже успел подумать, как будет развлекаться в школе, когда у него будет волшебная палочка… а Джессу это наверняка не понравится. Сириус уже знал со слов брата, что за все проступки преподаватели и старосты снимают очки с факультета, а на самого студента накладывают взыскание. И он прекрасно понимал, что от Джесса поблажек ждать не приходится.

После завтрака отец снял с полки горшок с Летучим Порохом.

— Я договорился с одним знакомым, что он разрешит нам воспользоваться своим камином, — объяснил он сыновьям. — Он живёт в пяти минутах ходьбы от Косого переулка, очень удобно. И он тоже собирается с нами. Менор-хаус, — громко произнёс он, шагнув в камин.

Когда Сириус вылетел из нужного камина и поднялся на ноги, он увидел высокого совершенно лысого мужчину и темноволосого вихрастого мальчика лет 11-12.

— Познакомься, Бен, — сказал отец, — мои сыновья Джесси и Сириус.

— Очень приятно, — отозвался мужчина, пожимая мальчикам руки. — А это мой племянник Джим, — добавил он, показав на темноволосого парнишку. — Тоже в Хогвартс пойдёт.

— Ну что, пошли? — предложил Джесси.

Они вышли на улицу. Сириус впервые оказался в Лондоне, и ему было интересно всё: множество проезжавших мимо машин, сверкающие витрины магазинов, спешающие по улицам толпы людей… Наконец они подошли к маленькому бару с вывеской «Дырявый Котёл» и вошли внутрь. За прилавком стоял сморщенный лысый человечек.

— Мистер Поттер, мистер Блэк, — улыбнулся он, — сколько лет, сколько зим… Совсем забыли старика.

— Дела, дела, — сокрушённо вздохнул мистер Поттер. — Вот, привели ребят покупать всё для школы. На обратном пути обязательно зайдём пропустить стаканчик.

Они вышли через чёрный ход и оказались перед кирпичной стеной. Отец достал палочку, отсчитал несколько кирпичей и три раза стукнул по одному из них. В стене открылась арка, через которую они вошли в Косой Переулок.

— Ну что, куда пойдём? — спросил Джесси.

— Пап, я хочу поскорее купить волшебную палочку, — сказал Сириус.

— Да, дядя Бен, — поддержал его Джеймс, — я тоже хочу за палочкой.

— Так не терпится? — улыбнулся отец. — Ладно, пойдём покупать палочки. А ты, Джесси, пока сходи за книгами.

Они разделились: Джесс направился к книжному магазину, а остальные подошли к небольшой лавочке с пыльной витриной. Внутри было прохладно и сумрачно. Из глубины магазина к ним вышел невысокий мужчина с пронзительными глазами странного серебристого оттенка.

— Добрый день, мистер Олливандер, — поздоровался отец.

— Добрый день, джентльмены. Поступаете в Хогвартс? — спросил он мальчиков.

— Да, сэр, — ответил Сириус.

— Очень хорошо, — сказал хозяин магазина, доставая из ящика линейку. — И кто из вас будет выбирать первым?

— Простите, сэр, — сказал Джеймс, — а можно мы будем пробовать палочки по очереди?

— Можно, — улыбнулся мистер Олливандер. Волшебная линейка тем временем сама измеряла мальчиков. — Итак, приступим. Вот, девять дюймов, ольха и перо феникса.

Сириус взял палочку и помахал ею. Ничего не произошло. У Джеймса тоже.

— Так, а вот эта? Тринадцать дюймов с четвертью, дуб и шерсть единорога.

Через полчаса на прилавке было уже штук пятьдесят перепробованных палочек, но ни один из ребят ещё не нашёл своей.

— Давно у меня не было таких интересных клиентов, — задумчиво протянул мистер Олливандер. — Обычно мне хватает 5-6 попыток, чтобы найти то, что нужно покупателю. Ну-ка, попробуем вот эту. Красное дерево и жилы дракона, одиннадцать дюймов.

Джеймс взял палочку, взмахнул ею, и в воздухе заплясали золотистые огоньки.

— О, поздравляю Вас, мистер Поттер, — обрадовался хозяин магазина. — Я считал, что эта палочка скорее подойдёт взрослому волшебнику, она очень мощная. Вы далеко пойдёте.

Он задумчиво посмотрел на Сириуса, пробормотал себе под нос «А почему бы и нет?» и ушёл в глубь магазина. Через пару минут он вернулся с коробочкой в руке.

— Вот, — сказал он, — экспериментальный образец. Двенадцать дюймов, орешник и волос вейлы. Я решил больше такие не делать, очень уж норовистые они получаются. Попробуйте.

Сириус взял палочку и почувствовал, как она согревает его руку. Взмах — и в воздухе появилось серебристое облачко.

— Да, мистер Блэк, сложный у Вас характер… Что ж, поздравляю вас обоих и желаю успешной учёбы, — закончил мистер Олливандер.

Мальчики вышли из лавки. Сириус был на седьмом небе от счастья: у него теперь есть своя палочка! Да ещё такая необычная! Что бы там ни говорил мистер Олливандер про её норовистый характер, Сириус чувствовал, что уж его-то она будет слушаться.

Джесси ждал их у магазина, где продавались котлы.

— Что вы там делали столько времени? — спросил он.

— Танцевали, — не удержавшись, съязвил Сириус.

— Прекрати, — одёрнул его отец. — Мистер Олливандер долго не мог найти подходящие им палочки, — объяснил он старшему сыну. — Интересная у твоего брата палочка… с волосом вейлы. Я слышал, что у нас в роду когда-то была вейла… давно, почти пятьсот лет назад… может, поэтому она ему и подошла… хотя, может это и выдумки.

— А нам говорили, что в Англии такие палочки не делают, — удивился Джесси.

— Это был опытный образец. Ладно, идём дальше.

Они купили котлы, флаконы, ингредиенты для зелий, весы и телескоп (Сириус постарался выбрать себе самый красивый). Оставалось купить только школьную форму. Они подошли к магазину «Мадам Малкин. Мантии на все случаи жизни». Сириус шёл, опустив голову и восхищённо разглядывал свою волшебную палочку. Неожиданно он наткнулся на что-то мягкое. Он поднял голову. Перед ним стоял высокий мальчик с чёрными сальными волосами.

— Смотри, куда прёшь! — сердито сказал он.

— Извини, я не нарочно, — смутился Сириус. «Какой противный,» — добавил он про себя.

Сириус и Джеймс вошли в магазин. Мадам Малкин, осмотрев мальчиков, радостно заявила, что у неё есть мантии точно по их размеру. И действительно, первая же примерка показала, что на них обоих ничего не надо подгонять. Сириус выпросил у отца застёжку в виде звезды, и на этом поход по магазинам был закончен. Они вернулись в «Дырявый котёл» и расположились за столиком. Взрослые заказали себе по стакану виски, Джесси — сливочного пива, а Джеймсу и Сириусу достался томатный сок.

— Интересный получился день, — задумчиво сказал Бен Поттер. — Как-то странно: наши мальчики выбирают палочки вместе… и обоим достались такие необычные… непроста это.

— Что, замучила ностальгия по школьной жизни? — фыркнул отец. — По урокам мадам Шанне? Она тоже в любом чихе видела знак судьбы. Не бери в голову, Бен.

Они вернулись в дом к мистеру Поттеру. Джеймс и Сириус обменялись крепким рукопожатием.

— Приглашаю вас воспользоваться моим камином первого сентября, — сказал на прощание Бен Поттер. — Я закажу два такси, чтобы мы все поместились.

— Спасибо, Бен, — ответил отец. — До встречи.

В оставшиеся до первого сентября дни соседи семьи Блэк вздохнули с облегчением. Теперь Сириус много времени проводил дома, роясь в книгах в поисках интересных заклинаний, и вовсю экспериментировал с волшебной палочкой. Например, бабушка едва не упала в обморок, увидев, что её любимые серые пушистые тапочки приобрели искрящийся голубой цвет и обзавелись кошачьими ушками. Но после того как белые занавески на кухне покрылись какими-то бесформенными грязно-жёлтыми пятнами вместо предполагаемых золотых звёздочек, эксперименты пришлось прекратить.

Наконец, наступило первое сентября. Сириус поднялся в шесть утра. Он очень плохо спал в эту ночь, ему постоянно снилось, что он опоздал на поезд и ему придётся идти в Хогвартс только в следующем году. Он сто раз проверил, всё ли уложил в чемодан, а потом начал бесцельно слоняться по дому, путаясь у всех под ногами. Наконец, в половине десятого было произнесено заветное слово «Пора!» Через десять минут вся семья уже стояла в гостиной дома Бена Поттера. В руках у Джеймса тоже была клетка с совой.

— Как её зовут? — спросил Сириус.

— Это он. Хват, — ответил Джеймс.

У дверей уже стояли две машины — обычные магловские такси. В одном разместилась семья Поттеров, в другом — Блэков. Скоро они были на вокзале.

— Двадцать минут одиннадцатого, — сказала мама. — У нас ещё полно времени.

— А как пройти на платформу 9?? — поинтересовался Сириус.

— Сейчас увидишь, — сказал Джесси. — Ставь вещи на тележку и пошли.

Они дошли до билетной кассы. Взрослые встали так, чтобы отгородить детей от других пассажиров.

— Надо просто войти в эту стену, — сказал отец. — Джесси, покажи им…

Старший брат шагнул в стену и пропал. «Круто!» — подумал Сириус, делая шаг за ним. Он оказался на платформе, битком набитой детьми и взрослыми. За спиной у него была арка, из которой один за другим появились все остальные.

— Ну что, давайте прощаться, — сказала мама. — Джесси, дорогой, желаю тебе успехов.

— А ты, Сириус, веди себя как следует, — погрозила ему пальцем бабушка.

— Не беспокойся, бабушка, я за ним присмотрю, — сказал Джесси. — Вы посадите их в поезд? Мне в первый вагон, там старосты едут.

— Конечно, — сказал отец. — Иди.

Взрослые помогли Джеймсу и Сириусу затащить чемоданы в вагон и, ещё раз обняв и расцеловав их на прощание, аппарировали по домам. Мальчики нашли свободное купе и поставили вещи под сидения.

— У тебя брат староста? — спросил Джеймс, ставя клетку с совой на багажную полку.

— Староста школы, — Сириус скривился. — А до этого был старостой Гриффиндора. И учится хорошо. Бабушка всё время говорит, что я должен брать пример с этого зануды. А у тебя братья или сёстры есть?

— Нет. Но мне всегда хотелось иметь брата. А ещё лучше — близнеца.

В дверь постучали.

— Войдите, — отозвался Поттер.

На пороге показался высокий худой мальчик со светлыми волосами и не по возрасту серьёзными серыми глазами.

— Добрый день, — вежливо поздоровался он. — Можно к вам? А то все остальные купе уже заняты.

— Заходи, гостем будешь, — Сириус сделал приглашающий жест. — Тебя как зовут?

— Римус. Римус Люпин. Можно просто Рем.

— А меня Сириус Блэк. А это Джеймс Поттер.

— Будем знакомы, — улыбнулся Люпин. Мальчики пожали друг другу руки.

— А почему у тебя никакого зверя нет? — спросил Блэк, когда они поставили чемодан нового знакомого на багажную полку.

— Я от них чихать начинаю, — смутился тот.

— Давайте в камушки сыграем, — предложил Джеймс.

Сириус как раз стирал с лица вонючую жидкость — последствия очередного проигрыша, когда из коридора послышался какой-то шум — жалобный визг и чей-то протестующий голос.

— Что там такое? — Поттер выскочил в коридор, Блэк и Люпин — за ним.

В коридоре они увидели следующую картину: двое неприятного вида громил пытались отнять крысу у пухленького мальчика, который едва доставал им до плеча. Зверёк пищал и вырывался, а у его маленького хозяина по щекам уже катились слёзы.

— Не мучайте крысу, уроды! — подскочил к ним Сириус.

— Отвали! — один из громил толкнул его так, что он чуть не упал.

— Отдайте крысу! — жёстко сказал Люпин, сжимая кулаки. В глазах у него загорелся недобрый огонёк. — Быстро!

Что-то в его голосе и взгляде заставило нападающих послушаться. Они сунули крысу в руки хозяина и скрылись за дверью купе.

— Рино, маленький мой, — бормотал мальчик, ласково гладя дрожащего зверька. — Спасибо вам, — обратился он к своим спасителям.

— Пошли к нам, — предложил Джеймс. — И не реви, ты же не девчонка.

Они вернулись в купе.

— Свиньи какие! — возмущался Сириус. — Ненавижу, когда зверей мучают!

— Как тебя зовут? — спросил Римус у малыша.

— Питер Петтигрю. А это Рино, — добавил он, указывая на крысу.

— Можно погладить? — Блэк протянул руку к зверьку. Тот обнюхал его пальцы и начал карабкаться по рукаву на плечо.

— А ты ему понравился, — улыбнулся хозяин. — Он, вообще-то, чужих не очень любит.

— Меня все звери любят, — похвастался Сириус. — Сириус Блэк, — он протянул руку новому знакомому.

Римус и Джеймс тоже представились. В это время в коридоре задребезжала тележка. Ребята вдруг почувствовали, что очень проголодались, и накупили кучу сладостей.

— Вы на какой факультет хотите поступить? — спросил Питер, когда все, наевшись, расслабленно откинулись на спинки кресел.

— Я — в Гриффиндор! — твёрдо заявил Джеймс. — У меня все там учились: папа, мама, бабушки с дедушками…

— А я даже не знаю. У меня все на разных факультетах учились: мама в Хаффлпафе, папа в Равенкло, дедушка в Гриффиндоре. Куда определят, туда и пойду, — пожал плечами Римус.

— Только не в Слизерин! — поморщился Сириус. — Не люблю змей.

После сытного обеда мальчиков разморило. Питер свернулся калачиком и заснул, все остальные тоже клевали носами. Рино забрался на стол и занялся крошками. За окном мелькали поля и леса, вскоре совсем стемнело. «Наш экспресс прибывает на станцию Хогсмид через пятнадцать минут,» — раздался голос из динамиков. — «Оставьте свой багаж в вагонах, он будет доставлен в школу отдельно.» Питер проснуся и побежал в своё купе, остальные достали из чемоданов мантии и переоделись.

Поезд остановился. Четверо мальчиков вылезли из вагона.

— Как тут красиво! — восхитился Джеймс, глядя по сторонам.

— Первокурсники — ко мне! — раздался зычный голос.

Все обернулись.

— Вот это да! — ахнул Сириус. — Какой здоровый!

Голос принадлежал великану метра в три ростом. Даже высокие для своего возраста Блэк и Люпин вряд ли были ему выше пояса.

— Первокурсники, идите сюда! — повторил он. — Я, значит, хранитель ключей Хогвартса. Хагридом звать. И сейчас я повезу вас в замок, — сказал гигант, когда вокруг него собралась толпа мальчишек и девчонок. — Пошли!

Они дошли до озера. У берега покачивались изящные маленькие лодочки.

— По четверо в одну лодку! — скомандовал Хагрид.

Поттер, Блэк, Люпин и Петтигрю устроились в одной лодке. Справа Сириус заметил того самого мальчика, с которым столкнулся у магазина мадам Малкин.

— Джим, смотри, этот тип, оказывается, тоже поступает, — показал он Поттеру. — Я думал, он старше.

— Неприятная личность, — сказал Джеймс. — Не хотелось бы оказаться с ним на одном факультете…

Маленькая флотилия двинулась вперёд. Через десять минут дети уже вылезали на другой берег. Хагрид довёл их до какой-то двери и постучал. Дверь открыл высокий худощавый мужчина в синей мантии.

— Спасибо, Хагрид, — поблагодарил он. — Идите за мной, — обратился он к первокурсникам.

Он завёл их в какую-то комнату и поднял руку, требуя тишины.

— Меня зовут профессор Грегсон, я заместитель директора Хогвартса. Через несколько минут вас отведут на Церемонию Распределения. Вы можете попасть на один из четырёх факультетов: Гриффиндор, Равенкло, Хаффлпаф и Слизерин. У каждого из них есть свои славные традиции. Все семь лет учёбы факультет станет для вас вторым домом. Вы будете проводить свободное время в общей гостиной, а все ваши поступки будут приносить очки вашему факультету… или отнимать их. А теперь ждите.

Он вышел и закрыл за собой дверь.

— А как нас будут распределять? — спросила какая-то девочка с аккуратно собранными в хвост рыжеватыми волосами.

— Мы будем надевать на голову шляпу, а она скажет, куда нам идти, — ответил Сириус.

— Говорящая шляпа? Ой, как интересно, — сказала та же девочка.

— А что тут особенного? — хмыкнул Джеймс.

— Ну, — смутилась она, — для меня это всё в новинку. Я совсем недавно узнала, что я волшебница. Надо же, тут привидения, — удивилась девочка.

Через стены комнаты действительно просочилось десятка полтора призраков.

— Не пугайся, — начал успокаивать её Римус. — Папа мне говорил, что у каждого факультета есть своё привидение.

— А я и не боюсь, — она пожала плечами.

В это время дверь открылась и вошла какая-то женщина. Роговые очки и собранные в пучок волосы придавали ей очень строгий вид.

— Идите за мной! — скомандовала она.

Они зашли в огромный зал. Первокурсники издали дружное «Ах!» В воздухе сами собой висели горящие свечи, на потолке были луна и звёзды. В центре зала стояла табуретка. Дети выстроились в шеренгу. У Сириуса от волнения похолодело в животе. Он даже не услышал, как вызывали тех, кто шёл перед ним.

— Блэк, Сириус!

Он подошёл к табуретке и взял в руки Шляпу. Она была ветхая и грязная. Решительным жестом мальчик натянул её на голову.

— Гриффиндор! — тут же выкрикнула Шляпа.

Сириус растерянно оглянулся Он увидел, как Джесси радостно машет ему. Он подбежал к брату, который крепко обнял его.

— Поздравляю! — сказал Джесси. — Ты сегодня первый новый гриффиндорец. Садись.

Мальчик сел рядом с братом. Он уже успокоился, и теперь ему было интересно посмотреть, куда попадут его новые знакомые.

— Дирк, Вера!

— Хаффлпаф!

— Эванс, Лили!

Это была та самая девочка, которая спрашивала у них про шляпу.

— Гриффиндор!

— Эвероу, Моника!

— Равенкло!

— Гойл, Ральф!

В центр зала вышел громила, который толкнул Сириуса в поезде.

— Слизерин!

— Хенкис, Надин!

— Гриффиндор!

Гриффиндорский стол снова взорвался аплодисментами.

— Крэбб, Джереми!

К табуретке подошёл второй громила из поезда.

— Слизерин!

— Лонгботтом, Фрэнк!

Полноватый спокойный мальчик тоже отправился в Гриффиндор.

— Люпин, Римус!

Сириус скрестил пальцы. Ему очень хотелось, чтобы его новый знакомый тоже попал в Гриффиндор. Тот сел на табуретку и надел Шляпу. Повисла пауза.

— Гриффиндор! — наконец произнесла Шляпа.

Улыбающийся Римус подошёл к столу. Они с Сириусом пожали друг другу руки.

— Здорово, что мы будем учиться вместе! — сказал Блэк.

— Я тоже рад, — отозвался Люпин. — Давай посмотрим, куда попадут Джеймс и Питер.

Питер как раз сидел со Шляпой на голове. Над его судьбой она тоже думала довольно долго.

— Гриффиндор!

— Поттер, Джеймс!

С ним Шляпа разобралась моментально.

— Гриффиндор!

Вскоре осталось только четверо нераспределённых первокурсников — двое мальчиков, в том числе тот самый — с сальными волосами, и две девочки.

— Сиверс, Дженнифер!

— Гриффиндор!

Крохотная худенькая девочка присоединилась к однокурсникам.

— Снейп, Северус!

— Только не в Гриффиндор! — дружно взмолились Люпин, Поттер и Блэк.

— Слизерин! — выкрикнула Шляпа.

— Слава Мерлину! — проворчал Римус. — Спать с таким типом в одной спальне! Он, по-моему, никогда не моется…

— Темпер, Хелен!

— Равенкло!

— Уилкис, Кевин!

— Слизерин!

Распределение закончилось. Из-за преподавательского стола поднялся высокий длиннобородый старик с добрыми голубыми глазами.

— Это профессор Дамблдор, директор Хогвартса, — шепнул Джесси на ухо брату.

— Я поздравляю всех первокурсников с зачислением в Хогвартс, — улыбнулся директор. — Я понимаю, что все вы устали и проголодались, но позвольте мне отнять ещё несколько минут вашего внимания. Я объявляю первокурсникам — и напоминаю некоторым студентам старших курсов — что ходить в Запретный Лес нельзя.

Сириус и Джеймс переглянулись.

— Почему это нельзя? — прошептал Поттер.

— Не знаю, Джесс мне не рассказывал, — ответил Блэк. — Но если куда-то не разрешают ходить, то там обязательно бывает что-нибудь интересное…

— Сходим? — Джеймс подмигнул.

— Обязательно, — отозвался Сириус, одобрительно добавив про себя: «Наш человек!»

Повернувшись к столу, мальчики обнаружили на тарелках еду, на которую они с жадностью набросились. Когда появились сладости, Сириус с радостью заметил свой любимый шоколадный пудинг с ванилью, который бабушка готовила только на его день рождения.

— А теперь — спокойной ночи! — заявил директор, когда все наелись.

Джесси поднялся из-за стола.

— Первокурсники, ко мне! — сказал он. — Я Джесси Блэк, староста школы. Сейчас я отведу вас в нашу гостиную.

Он вёл их по лестницам и коридорам, попутно объясняя, что некоторые двери открываются только по определённым дням, а на лестницах бывают исчезающие ступеньки. Наконец они остановились перед портретом полной леди в розовом платье.

— О, новые студенты, — улыбнулась она. — Добро пожаловать в Гриффиндор.

— Это вход в нашу гостиную, — сказал Джесси. — Чтобы портрет отодвинулся, надо сказать пароль. Нельзя записывать пароли или передавать их студентам других факультетов. Пароли периодически меняются. Перо феникса, — произнёс он, обращаясь к портрету.

Картина отъехала в сторону. Первокурсники вошли в гостиную. В камине весело потрескивали поленья, слабо пахло какими-то чистящими средствами. Справа и слева были узкие лестницы на второй этаж.

— Левая лестница ведёт в спальню мальчиков, правая — в спальню девочек. Спокойной ночи. А ты, Сириус, задержись на минутку.

Сириус скривился, но послушно подошёл к старшему брату.

— Вот что, — Джесси ткнул его пальцем в грудь, — я твой характер знаю. Ты и без волшебной палочки способен поставить всё с ног на голову. Но запомни: я староста школы и не потерплю, чтобы ты выставлял меня на посмешище и подрывал мою репутацию. Поэтому изволь вести себя как следует. Ты меня понял?

— Понял, — буркнул младший брат. При этом он засунул руки в рукава мантии и сложил там два кукиша.

— Тогда спокойной ночи.

Сириус вошёл в спальню, где стояли пять кроватей под балдахинами. Рядом с одной из них он обнаружил свой чемодан.

— Что, старший братец нотацию читал? — ухмыльнулся Джеймс.

— Ага. Велел, чтобы я себя хорошо вёл.

— И ты его, конечно же, будешь слушаться, — наигранно назидательным тоном произнёс Римус.

— Вот ещё! Если только над книжками сидеть, можно со скуки сдохнуть! — фыркнул Блэк.

— Правильное мнение, — подмигнул Поттер. — Смотрите, что я привёз, — он показал ему и Люпину сумку, полную каких-то круглых предметов.

— Что это?

— Навозные бомбы. Мы в августе ещё раз ездили в Косой Переулок, и там я нашёл лавку приколов. Можно взорвать где-нибудь.

— Прикольно! — оценил Сириус. — Но не сейчас же. Спать хочется.

Он переоделся в пижаму. Последнее, о чём он успел подумать, засыпая, — что у него, здесь, кажется, будут друзья, с которыми скучать не придётся…

Глава 3: Первые открытия.

В тот день на Алхимии Блэк и Поттер снова получили взыскание. На этот раз они взяли котел с неудавшимся зельем Сириуса, заклинанием заставили его подлететь к Снейпу и вылили всё его содержимое на голову слизеринцу. Вопли заклятого врага, вымокшего до нитки, доставили им удовольствие, которое не могла испортить даже необходимость полтора часа отскребать кабинет алхимии после уроков. Весело смеясь и обсуждая свою проделку, мальчики поднялись в спальню. Войдя в комнату, они увидели, что Римус собирает вещи.

— Ты что, опять уезжаешь? — спросил Джеймс.

— Да, маме плохо… надо ехать, — сказал Люпин, аккуратно складывая мантию.

Он подхватил сумку и вышел.

— Слушай, Джим, по-моему, он от нас что-то скрывает, — нахмурившись, протянул Сириус.

— Да, это странно… Что такое с его мамой, что к ней надо ездить каждый месяц?

— И каждый раз только на два дня…

— Может, конечно, с ней что-нибудь серьёзное. Он такой бледный оттуда приезжает, наверное, сидит с ней по ночам… — закончил Джеймс.

Больше в тот вечер они не обсуждали отсутствие Люпина. Сделали уроки, поболтали о квиддиче, подсунули Джессу исчезающее перо… Наконец настало время ложиться спать. Поднявшись в комнату, Сириус переоделся в пижаму и забрался на подоконник.

— Погаси ночник, — попросил он Джеймса.

— Шёл бы ты спать, Сириус, завтра вставать рано, — сказал Поттер, исполнив просьбу.

— Не будь занудой! Посмотри, какое небо!

— Совсем чокнулся со своей астрономией, — добродушно усмехнулся Джеймс, усаживаясь рядом с другом.

Хотя он не любил астрономию, вид ночного неба заворожил и его. Казалось, чья-то огромная рука рассыпала пригоршню светляков на черно-фиолетовом шелке. Трава на лужайке серебрилась в лунном свете, словно шерсть единорога, а Запретный лес выглядел особенно загадочным и таинственным. Мальчику вспомнилась сказка об эльфах, которые такими вот лунными ночами танцуют на зачарованных полянах. Время как будто остановилось… Неожиданно Сириус спрыгнул с подоконника и взволнованно прошептал:

— Ой, дурак! Какой же я дурак! И как я сразу не подумал?!

— Ты о чём? — удивленно спросил Джеймс.

— Про Рема! И про его поездки! Посмотри в окно!

— А чего я там не видел? Ну, небо, звёзды, луна… погоди, луна… сегодня же полнолуние…

— Пошли в гостиную, там поговорим, — предложил Сириус.

Мальчики спустились в гостиную, где в этот поздний час уже никого не было.

— Может, совпадение? — неуверенно произнес Джеймс. — Этого просто не может быть…

— Ага, совпадение… Только он в прошлый раз тоже уехал в день полнолуния. Помнишь, мы ещё тогда МакЛинн перо заколдовали?

— Угу, — ответил Поттер и хихикнул, вспомнив, как завизжала Шейла, когда перо у неё в руке превратилось в большого мохнатого паука.

— И с каникул он приехал позже всех, — продолжал Сириус, — а занятия у нас начались в полнолуние… Он вернулся, когда луна пошла на убыль.

Джеймс задумчиво почесал в затылке. Во всём, что касалось астрономии, можно было с уверенностью полагаться на знания Сириуса, он недаром был любимым студентом профессора Бриджеса. А это означало только одно…

— Тогда получается, — он нахмурился, — что Рем — оборотень?

— Оборотень, — эхом отозвался Блэк.

Мальчики поёжились. Они оба были чистокровными волшебниками и в детстве слышали немало страшных историй про оборотней.

— Моя бабушка говорила, что оборотни чахнут, если долго никого не убивают, — нарушил молчание Сириус. — И что звери их не любят… может, у него поэтому и нет никого?

— А моя рассказывала, что они даже в человеческом облике могут заколдовать свою жертву. Помнишь, как он в поезде Крэбба и Гойла напугал? — сказал Джеймс.

Друзья переглянулись.

— Ну нет! — возмутился Блэк. -Ерунда какая-то! Я не верю, что Люпин кого-то убивает! И вообще, он классный парень, даже если оборотень!

— Да, — ответил Поттер, — и он наш друг. А друзей не бросают. Что делать будем?

— А что тут делать? Помалкивать! А когда Рем вернётся, надо будет с ним поговорить.

— Это само собой. Питеру скажем?

— Когда с Ремом поговорим.

— Хорошо. А теперь пошли спать.

Следующие два дня мальчики вели себя непривычно тихо. Они были слишком ошеломлены своим открытием, чтобы думать о чём-то ещё. Им даже пришлось успокаивать Питера, который заволновался, глядя на своих присмиревших друзей, и спросил, как они себя чувствуют.

В субботу утром Джеймс проснулся очень рано. Он подошёл к окну, чтобы взять кувшин с водой, да так и застыл на месте. Он увидел, как откуда-то из-под корней Гремучей Ивы вылезает Римус. «Значит, он никуда не уезжал,» — подумал мальчик. — «Всё страньше и страньше.» Он снова лёг в постель, но заснуть уже не мог. Когда проснулся Блэк, Джеймс рассказал ему, что он видел утром.

Люпин появился за завтраком, осунувшийся и бледный.

— Привет, — сказал Сириус. — Как твоя мама?

— Да всё так же, — коротко ответил Римус.

Встав из-за стола, Джеймс взял друга за руку и сказал: «Идём, надо поговорить.» Люпин удивлённо поднял брови, но пошёл за ним. Они зашли в пустой класс, Блэк плотно закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

— Рем, — спросил он, — ты нам друг?

— Конечно, — ответил мальчик. — Вы меня за этим сюда позвали?

— Тогда почему ты нам врёшь? — Поттер скрестил руки на груди.

— О чём вы?

— О твоих поездках к маме, — сказал Сириус, подойдя вплотную к другу и взяв его за плечи. — Джим утром видел, как ты вылезаешь откуда-то из-под Гремучей Ивы. И ты всегда исчезаешь в полнолуние. Ты оборотень, да?

Люпин побледнел ещё больше и прошептал: «Ну, вот и всё…» Он стряхнул с себя руки Сириуса, сел за парту и спрятал лицо в ладонях.

— Эй, Рем, ты что? — бросился к нему Джеймс.

— Я ведь не виноват, что я такой, — хрипло ответил Римус. Ему всё-таки удалось сдержать слёзы. — Меня оборотень укусил, когда я был ещё совсем маленький. Родители думали, что меня ни в одну школу не примут. А год назад к нам приехал Дамблдор. Он как раз незадолго до этого стал директором. Он о чём-то поговорил с отцом, а потом они позвали меня и сказали, что осенью я поеду в Хогвартс. В Хогсмиде есть один заброшенный дом… к нему подземный ход прорыли и посадили над входом Гремучую Иву, чтобы никто туда не лазал. Там я и сижу в полнолуние. Ладно, — Люпин поднялся, — пошли. Поможете мне вещи собрать.

— Это ещё зачем? — возмутился Сириус.

— Мне придётся уехать, — сказал Римус, направляясь к двери. — Завтра вся школа будет знать, что я оборотень. А послезавтра придут письма от родителей. Никто не захочет, чтобы его ребёнок учился с таким чудовищем, — голос мальчика был усталым и безжизненным.

— Никто ни о чём не узнает, — твёрдо заявил Блэк. — Мы с Джеймсом ещё два дня назад обо всём догадались. И никому не сказали.

— И не скажем, — добавил Поттер. — Ты не чудовище. Кто бы ты ни был, ты хороший человек. И ты наш друг.

— И мы тебя не бросим, — закончил Сириус.

Люпин медленно повернулся к друзьям.

— А вы точно не передумаете? — с недетской болью в голосе спросил он.

— Клянусь! — ответил Блэк.

— Честное слово! — подтвердил Джеймс.

Мальчики обнялись.

— Слушай, Рем, — Сириус перешёл на деловой тон, — как ты считаешь, надо об этом Питеру рассказать?

— Да надо, наверное, — Римус почесал в затылке, — он ведь тоже наш друг…

В этот момент дверь открылась, и в кабинет шмыгнул Питер.

— А я вас повсюду ищу, — сказал он. — Что это вы тут делаете?

— Питер, иди сюда, — начал Джеймс, — мы тебе кое-что рассказать хотим.

— Только это страшная тайна, — продолжил Сириус. — Поклянись, что никому не скажешь.

Глаза Питера загорелись от любопытства.

— Клянусь! — ответил он. — А что это за тайна?

— Понимаешь, Питер, — Римус замялся, — я не к маме езжу каждый месяц. Я прячусь в одном месте… тут, неподалёку. Я… я оборотень.

— Ой, — пискнул Петтигрю. Он явно был напуган.

— Смотри, Питер, — Блэк погрозил ему кулаком. — Ты обещал, что будешь молчать. Проболтаешься, я тебе голову оторву!

— Да нет, я никому не скажу, правда, — ответил Питер. — Рем, а почему ты всегда такой бледный, когда возвращаешься?

Люпин помрачнел.

— Знаете, это очень больно — превращаться в волка. И мне очень хочется кого-нибудь покусать… а некого. Так что я себя грызу…

— Хватит, Рем, — оборвал его Джеймс. — Вряд ли тебе приятно об этом говорить.

— Давайте лучше подумаем, что бы нам со Снейпом сделать, — сменил тему Сириус. — Он, гад, в пятницу мне на руку Раздувающего зелья плеснул и сказал, что нечаянно. А Хартелл ему поверил. Небось, с нас бы очков пятьдесят за такое снял… или даже сто.

— Вот змея! — возмутился Люпин.

— Снейп или Хартелл? — засмеялся Поттер.

— Оба! — отрезал Римус.

Когда мальчики вышли из класса, их мысли были заняты планами мести Снейпу. День прошёл за обычными занятиями: уроками (надо было помочь Люпину, который пропустил два дня), играми и болтовнёй. Вечером, когда Сириус по своему обыкновению устроился на подоконнике любоваться звёздами, к нему подошёл Джеймс.

— Слушай, мы должны помочь Рему, — тихо сказал он.

— Так мы же ему все задания объяснили. И он всё понял.

— Да я не про уроки…

— А что мы можем сделать? Это ведь не лечится, — вздохнул Сириус.

— Не лечится. Но ты представляешь, каково ему приходится? А мы каждый раз будем просто сидеть и думать, как он там… один?

— И что ты предлагаешь?

— Давай в библиотеку сходим, может, в книжках что-нибудь найдём.

— Да ты спятил! — ужаснулся Блэк. — А если нас Филч поймает? — Аргуса Филча, школьного завхоза, все студенты Хогвартса считали своим злейшим врагом.

— Не поймает, — улыбнулся Поттер. — Иди сюда.

Он подошёл к своей кровати, вытащил чемодан и достал что-то серебристое.

— Плащ-невидимка! — ахнул Сириус. — Здорово! Где ты его взял?

— Это дедушкин. Ему он больше не нужен, так что я его потихоньку прихватил, когда в Хогвартс собирался.

— Слушай, но под ним же можно не только в библиотеку ходить!

— Можно. Я уже ходил.

— А меня не позвал?! Тоже мне, друг называется!

— Не хотел отрывать от любимого занятия, — поддразнил друга Поттер. — Из коридоров звёзды плохо видно.

— Ладно, идём.

Мальчики спустились в гостиную и выскользнули в коридор. Полная Дама сонно поинтересовалась: «Кто идёт?» Ребята затаили дыхание и поспешили удалиться. В коридорах было тихо и пустынно, только потрескивали факелы и бесшумно проплывали занятые своими мыслями призраки. До библиотеки они добрались без приключений. Осторожно прикрыв за собой дверь, ребята скинули плащ.

— И куда теперь? — спросил Сириус.

— Все серьёзные книги, наверное, стоят в Запретной секции, — подумав, ответил Джеймс.

— Значит, туда и пойдём.

Они на цыпочках пробрались в Запретную секцию.

— Люмос, — шепнули мальчики, доставая палочки.

При слабом свете огоньков они начали рассматривать названия на корешках книг.

— О, смотри, — раздался шёпот Блэка. — «Сила и слабость оборотней».

— То, что надо, — одобрил Поттер. — Берём.

Но стоило им снять книгу с полки, как раздался громкий душераздирающий вой. Испуганно переглянувшись, ребята быстро впихнули книгу на место, накинули на себя плащ и выскочили из библиотеки. Едва они успели закрыть за собой дверь, как из-за угла показалась долговязая фигура Филча. Стараясь не шуметь, мальчики устремились в противоположную сторону. Дойдя до портрета Полной Дамы, они выбрались из-под плаща.

— Сердце льва — прошептал Джеймс.

Картина отъехала в сторону. Сириус осторожно заглянул в гостиную.

— Никого, — сказал он.

Друзья влезли внутрь и устало плюхнулись на диван.

— Ф-фу, — выдохнул Поттер. — Еле ноги унесли.

— Ага, — отозвался Блэк. — Идиоты мы с тобой, а не волшебники. Надо было сразу сообразить, что Запретную секцию не только мадам Пинс охраняет.

— Придётся брать книжки из общего зала. Вряд ли, конечно, там что-нибудь найдётся…

Следующие три недели Блэк и Поттер, к удивлению друзей и учителей, не вылезали из библиотеки, читая все доступные книги по защите от тёмных сил. Сириус просмотрел ещё несколько книг о различных заклинаниях, как он выразился, «на всякий случай». Профессор Грегсон оценил их работы на тему «Защита от оборотней» высшим баллом. Но, к сожалению, никому из авторов учебников не приходило в голову писать о том, как можно помочь оборотню.

Субботний вечер снова застал друзей в библиотеке. В лучах заходящего солнца плясали пылинки, в углу под половицей скреблась мышь. На столе рядом с ними громоздились огромные стопки книг. У обоих мальчиков глаза уже покраснели от долгого чтения.

— Сириус, — позвал Джеймс, — смотри, что я нашёл…

— Давай…

— »… все же рассказы о коровах и свиньях, которые в полнолуние волчие обличие принимают, суть не более чем досужие сплетни деревенских баб, ибо, хотя оборотень и может убить животное для пропитания, но лишь человек, им укушенный, становится ему подобным…», — прочитал мальчик отрывок из старинной книги. — Значит, для животных оборотень не опасен…

— И что нам это даёт?

— А если мы научимся превращаться в животных?

— Станем анимагами? А это идея!

— Да, только как? — задумчиво протянул Джеймс. — Все книги об анимагии точно в Запретной секции, а там и плащ-невидимка не поможет…

Сириус залихватски щёлкнул пальцами.

— Не только! Можно ещё посмотреть в личном кабинете МакГонагалл.

— А там-то они откуда? — удивился Поттер.

— А ты не знал? Она анимаг.

— Откуда ты знаешь?

— У меня бабушка когда-то работала в Хогвартсе и дружила с МакГонагалл, — объяснил Блэк. — Она к нам как-то приезжала, когда я маленький был. И развлекала меня, превращаясь в кошку.

— Ты понимаешь, что будет, если нас там застукают?

— Из школы выгонят, это точно, — мальчик нахмурился. — Но знаешь, Джим, или мы Рему помогаем, или…

— Да, Рем больше рискует. Ладно, когда мы туда пойдём?

— Значит, так, — сказал Сириус, пытаясь подражать герою магловского фильма про шпионов, который он когда-то смотрел в кино, — план действий… Первое — узнать, где её личный кабинет. Второе — узнать пароль, туда наверняка просто так не войдёшь. И третье — взять плащ и пойти посмотреть, что там есть. У нас во вторник как раз последним уроком Трансфигурация, МакГонагалл, наверное, потом к себе в кабинет пойдёт…

Во вторник, собираясь на занятия, Джеймс положил в сумку плащ-невидимку. Весь день он сидел как на иголках и с трудом мог сосредоточиться даже на любимых Заклинаниях. Незадолго до конца последнего урока Сириус шепнул ему: «Я её сейчас задержу, а ты выйди в коридор и надень плащ.» Джеймс молча кивнул. Когда урок закончился, Сириус подошёл к преподавателю и с самым серьёзным видом начал задавать какие-то вопросы. В это время Джеймс выскользнул в коридор, зашёл за угол и быстро накинул плащ-невидимку. Наконец, дверь кабинета распахнулась, и оттуда вышла профессор МакГонагалл со стопкой книг в руках. Она пошла по коридору второго этажа. Дойдя до портрета мрачного худого мужчины в чёрной одежде (по мнению Поттера, он сильно смахивал на вампира), она остановилась и тихо сказала: «Шоколадное печенье». Картина отъехала в сторону, и Джеймсу каким-то чудом удалось проскользнуть в открывшийся проход вслед за профессором. Там оказался ещё один коридор, настолько узкий, что даже сухопарой МакГонагалл приходилось идти по нему боком. Коридорчик освещался одним-единственным факелом, укреплённым над входом. Она подошла к какой-то двери, которая, к изумлению Джеймса, открывалась самым обычным ключом. Поттер немного подождал, но МакГонагалл так и не назвала пароль. Она просто зашла в кабинет и закрыла за собой дверь. Мальчик подошёл к ней и ещё раз внимательно осмотрел её, стараясь понять, нет ли там какой-нибудь скрытой магической ловушки, но ничего не нашёл. Пожав плечами, он развернулся и направился в башню Гриффиндора.

Когда Джеймс вошёл в гостиную, она напоминала палату сумасшедшего дома. В воздухе летали перья из разорванных подушек, визжали девочки и воняло чем-то горелым. Вслед за Поттером в комнате появился Джесси Блэк и в первый момент остолбенел от возмущения, увидев такое безобразие. Затем он достал палочку, что-то пробормотал себе под нос, и перья в один миг плавно осели на пол. Глазам обоих мальчиков открылись четыре облепленные перьями фигуры.

— Что здесь происходит? — зловещим тоном поинтересовался староста школы.

— Блэк заколдовал мою чернильницу! Я начала писать, а там вместо чернил кро-о-вь, — всхлипывая, пожаловалась Шейла МакЛинн.

— И ещё он заколдовал мой стул! Я на него села, а он меня сбросил! — добавила ещё одна девочка, которую Джеймс не узнал.

— Сириус! Ты здесь ещё и вонючку взорвал! — рявкнул Джесси.

— А они в меня подушками стали кидаться, — огрызнулся Сириус, вытряхивая перья из волос. — И это не бомба, это перья в камин попали.

— Пятнадцать баллов с Гриффиндора! А ты, Сириус, сейчас пойдёшь со мной к профессору МакГонагалл за взысканием! И ещё я родителям напишу! Кошмар какой-то! Я, наверное, за семь лет меньше баллов потерял, чем ты за год! — возмущённо заявил Блэк-старший.

— Не всем же быть такими примерными! — буркнул младший.

Сириус вернулся только через три часа с красными распаренными руками.

— Пришлось всю посуду на кухне перемыть. Домашние эльфы чуть с ума не посходили — как же, кто-то из хозяев у них работу отнимает! — он хихикнул. — Зато я теперь знаю, как туда пройти.

— Как? — живо заинтересовался Римус. За два-три дня до полнолуния он начинал просыпаться среди ночи от голода.

— В коридоре в подземелье есть картинка с фруктами. Надо пощекотать грушу, она тогда в дверную ручку превратится.

— Слушай, а как ты это со стулом сделал? — спросил Джеймс.

— Это не я, — с сожалением в голосе признался Сириус. — Я только МакЛинн чернила заколдовал. Пока мы с тобой в библиотеке сидели, я нашёл одно заклинание, как жидкости превращать. Ну и решил попробовать. А со стулом — классная идея, только надо сделать так, чтобы он не лягался, а кусался.

— И подсунуть его Снейпу! — у Питера загорелись глаза.

— Или Хартеллу! — подхватил Люпин. — Представляете, как он запрыгает, ухватившись за свою толстую задницу!

Друзья расхохотались.

— Надо будет подумать, как это сделать, — сказал Джеймс.

— Слушайте, а что вы столько времени в библиотеке делали? — спросил Римус.

— Искали способ, как тебе помочь, — ответил Блэк.

Люпин помрачнел.

— Спасибо, конечно, — вздохнул он, — только вы же знаете, что это не лечится. Родители чего только не перепробовали…

— Знаем. Но кое-что мы всё-таки нашли, — торжественно объявил Поттер.

— Понимаешь, Рем, — Сириус понизил голос, — Джим в одной книге прочёл, что оборотень не опасен для животных.

— И что?

— Мы хотим стать анимагами. Это такие волшебники, которые умеют в зверей превращаться, — объяснил Блэк, заметив недоумённый взгляд Питера.

— Вы с ума сошли! — ахнул Римус. — Это же, наверное, жутко сложно!

— Наверное. Мы ещё не знаем как. Но, во-первых, представь, как это классно — уметь превращаться в зверя. А во-вторых, — голос Джеймса стал серьёзным, — нам ведь ещё шесть лет учиться. Посчитай, сколько раз ты будешь уходить в полнолуние. И ты хочешь, чтобы мы тут сидели и за тебя переживали? А если мы станем анимагами, то сможем к тебе в гости ходить. Может, даже гулять вместе будем.

— А вы мне поможете? Я тоже хочу быть анимагом, — попросил Питер.

— Конечно поможем, — великодушно согласился Сириус.

На вечер была назначена вылазка в кабинет МакГонагалл. Джеймс, правда, беспокоился, как они откроют дверь в кабинет, которая закрывалась на обычный магловский замок, но Сириус, хитро подмигнув, сказал, что берёт это на себя. Мальчики старались вести себя потише, чтобы не привлекать внимания. Сириус немного покрутился вокруг стайки третьекурсниц, потом о чём-то переговорил с каким-то шестикурсником, а затем чинно уселся в углу и открыл учебник по Трансфигурации. Джесси то и дело с подозрением посматривал на младшего брата, но, видя его за работой, успокаивался. Около полуночи гостиная опустела. Римус, который был частично посвящён в их план, стоял снаружи, чтобы открыть друзьям проход. Спустившись на второй этаж, мальчики едва не столкнулись с Филчем и впервые за время своей учёбы были благодарны Пивзу, который как раз в этот момент что-то уронил в другом конце коридора. Наконец они добрались до нужного портрета.

— Шоколадное печенье, — шепнул Джеймс.

Портрет отъехал в сторону. Мальчики достали палочки и шепнули «Люмос».

— Теперь надо по одному идти, — сказал Поттер, — тут коридор узкий.

— Тогда я первый, — отозвался Сириус.

Они дошли до двери.

— И что ты собираешься с ней делать? — поинтересовался Джеймс.

— Подержи мою палочку. И посвети мне, — ответил Блэк. — Смотри и учись!

Он достал из кармана кусочек стальной проволоки и начал ковырять ею в замке. Через пять минут дверь была открыта.

— Здорово! Где ты так научился? — восхищённо спросил Поттер.

— У маглов тоже есть чему поучиться, — ухмыльнулся Сириус.

Друзья вошли в личный кабинет профессора МакГонагалл. Это оказалась крохотная комнатушка, в которой стоял застарелый запах пыли и плесени. Повсюду валялись книги и свитки пергамента. Мальчики зажгли лежавшую на столе свечу и начали осматривать книжные полки. Они довольно быстро нашли то, что нужно.

— «Как стать анимагом» — прочитал Джеймс.

Он осторожно снял книгу с полки, опасаясь повторения истории в библиотеке. Но всё было тихо. Он открыл книгу и начал читать. Сириус тем временем продолжал рыться на полке.

— Джим! — окликнул он друга. — Смотри, что я нашёл!

Джеймс оторвался от чтения. В руках у Блэка тоже была раскрытая книга.

— Это список всех зарегистрированных анимагов за последние триста лет, — продолжил Сириус. — Оказывается, на это специальное разрешение нужно. Глянь сюда.

Джеймс прочёл: «Карл Поттер. Благородный олень».

— Ух ты! — оживился он. — Это же мой прадедушка. Я и не знал, что он был анимагом. Погоди, мама говорила, что вся его библиотека у нас на чердаке лежит. Я на пасхальные каникулы домой поеду, посмотрю, что там есть.

— Если ты какой-нибудь учебник привезёшь, это будет здорово, — сказал Блэк. — А то придётся сюда ходить и потихоньку эту книгу переписывать, — он ткнул пальцем в толстый том, который держал Поттер.

Друзья аккуратно поставили книги на полку и вышли из кабинета. Сириус опять поковырял проволокой в замке, запирая его. Мальчики вылезли в коридор и накинули плащ-невидимку.

— Что-то мне спать совсем не хочется, — сказал Джеймс. — Может, ещё погуляем?

— Давай. Слушай, пошли в кабинет алхимии. Попробуем Хартеллу стул заколдовать. У нас как раз завтра Алхимия первым уроком, — предложил Сириус.

— А ты знаешь как?

— Не совсем. Но у меня тут одна книжечка есть…

— Где ты её взял?

— Не перебивай, дай закончить. Я нашёл, кто у нас в гостиной стул заколдовал. Послушал, что девчонки говорят…

— Делать тебе больше нечего! Откуда они знают? — поморщился Джеймс.

— Я же сказал, не перебивай! Со стула упала Джоркинс. Сам знаешь, какое она трепло. И девчонки говорили, что она что-то такое разболтала про Марка Баррета с шестого курса. И он из-за этого со своей девчонкой поссорился. Я к нему вечером подошёл и сказал, что это несправедливо: стул заколдовал он, а взыскание получил только я. И он мне дал книжечку, где есть такие заклинания, чтобы мебель заколдовывать. Испугался, наверное, что я Джессу скажу, — хихикнул Сириус.

— А ты бы сказал? — спросил Поттер.

— Ну вот ещё! Что я, слизеринец? Гриффиндорцы своих не закладывают!

Мальчики спустились в подземелье и подошли к кабинету Алхимии. Дверь оказалась заперта.

— Аллохомора! — прошептал Джеймс.

Дверь открылась.

— И где твоя книжечка? — спросил он, подойдя к учительскому столу.

— Сейчас… вот она.

Друзья склонились над потрёпанными страницами.

— Нашёл! — объявил Сириус, показывая пальцем нужную строчку.

— Давай вместе, на счёт три…

— Креато дантиссимо! — хором сказали ребята, направив палочки на сидение стула.

— Ну вот, теперь можно и спать идти, — удовлетворенно сказал Блэк. — А завтра посмотрим, что вышло.

Результат их ночной проделки превзошёл все ожидания. Урок Алхимии начался как обычно: профессор Хартелл проверил состояние котлов. При этом гриффиндорцы, как всегда, лишились баллов: минус пять Поттеру за погнутую ручку, пять Блэку — за вмятинку в днище и десять Лонгботтому — за плохо вычищенный котёл. После этого профессор написал на доске рецепт зелья, которое предстояло сварить, и направился к своему столу. Друзья затаили дыхание. Преподаватель аккуратно расправил полы мантии, сел… и тут же с громким криком вскочил, держась, как и предсказывал Люпин, за пострадавшее место. Гриффиндорцы покатились со смеху. Слизеринцы, пытаясь проявить солидарность со своим деканом, сидели с каменными лицами, но было видно, что и они с трудом сдерживают улыбки.

— Что это такое?! — завопил он, глядя на стул, который в этот момент грозно клацнул огромными зубами.

Тут уже не выдержали и некоторые слизеринцы. Хохот усиливался.

— Какие… какие мародёры залезли в мой кабинет и сделали это?! — заорал профессор.

Ответа он, конечно же, не получил.

— Я иду за профессором МакГонагалл! — сказал Хартелл и вышел из кабинета.

Некоторые ученики воспользовались его отсутствием, чтобы подойти поближе посмотреть на зубастый стул. Минут через пятнадцать дверь открылась, и в класс влетел красный от злости профессор Хартелл. За ним вошла декан Гриффиндора.

— Посмотрите, что натворили ваши студенты! — рявкнул алхимик, показывая на стул.

— У-у, какие зубы, — сказала профессор МакГонагалл, доставая палочку и возвращая предмету мебели его нормальный облик. — Помилуйте, Джон, — продолжила она, — у вас нет никаких доказательств, что это сделал кто-то из студентов Гриффиндора. Тем более — кто-то из присутствующих, — с этими словами она многозначительно посмотрела на Блэка. Тот напустил на себя максимально невинный вид. — Это же первокурсники, а здесь использовано довольно сложное заклинание. А теперь я, с вашего позволения, пойду. У меня урок.

К обеду о происшествии на Алхимии уже знала вся школа. Профессор Хартелл был мрачнее тучи. Когда первокурсники вошли в гостиную, все подняли головы.

— Это правда, что Хартелла стул укусил? — спросил кто-то.

— Правда! — ответил Питер.

— Твоя работа, Сириус? — раздался сердитый голос Джесса.

— Чуть что, сразу я, — обиделся младший Блэк. — Профессор МакГонагалл сама сказала, что это слишком сложное заклинание для первого курса. И вчера это тоже не я сделал!

— А кто?

— Не знаю!

Баррет по-дружески подмигнул Сириусу из-за спины Джесса. Друзья поднялись в спальню.

— Это вы устроили? — хихикая, спросил Питер.

— Ага, — сказал Блэк. — Ночью.

— А нас с собой не взяли?! Я думал, вы только в библиотеку собираетесь, я бы тоже с вами пошёл, — надулся Римус.

— Не обижайся, Рем, — Джеймс хлопнул друга по плечу, — завтра опять гулять пойдём. Думаю, мы все поместимся под моим плащом.

— Я вам покажу, как на кухню пройти, — добавил Блэк. — Да, как там он нас обозвал?

— Мародёрами, — ответил Люпин.

— Слушайте, а это хорошее слово, — оживился Сириус. — Давайте мы так будем нашу компанию называть.

— Давайте, — дружно согласились остальные.

С этого дня четверо друзей называли себя Мародёрами.

На следующее утро Сириус получил Вопиллер: Джесси выполнил-таки своё обещание и написал родителям о поведении младшего брата. Вечером Мародёры остались в спальне вчетвером: Лонгботтом сидел в библиотеке.

— Питер, — сказал Джеймс, — нам нужна твоя помощь.

— Что надо делать? — живо отозвался Питер. Ему редко представлялась возможность быть чем-то полезным своим более умным и сильным друзьям. Единственное, что он действительно хорошо умел — это рисовать.

— Понимаешь, в ту ночь, когда мы Хартеллу стул заколдовали, мы ещё залезли в кабинет МакГонагалл, — начал Поттер.

— Что? — напустился на него Люпин. — Так вы не в библиотеку ходили?

— Брось, Рем, — ответил Сириус. — Мы тебе не сказали, чтобы ты меньше волновался.

— И там мы нашли книгу «Как стать анимагом», — продолжил Джеймс. — И я прочёл самое начало. Там говорится, что сначала надо придумать, в какого зверя ты хочешь превращаться. И… как там было написано… «представить его себе во всех подробностях и сродниться с ним». Давайте придумаем себе зверей, а ты, Питер, их нарисуешь.

— Хорошо, — сказал Петтигрю. — Ты себе уже что-нибудь придумал?

— Да. Я хочу быть оленем. Он такой красивый и быстрый…

— Как твой прадедушка? — спросил Сириус.

— Ага. А ты кем хочешь быть?

— А я, — протянул Блэк, — я хочу… я хочу быть собакой. Большой. Мохнатой, — уточнил он после некоторого раздумья, — чтобы не мёрзнуть. И чёрной. Я же Блэк. А ты, Питер?

— Ну-у, — жалобно сказал Питер, — у меня, наверное, не получится превращаться в кого-нибудь большого. Я ведь маленький…

— Ну и что? — подбодрил его Джеймс. — Быть маленьким тоже хорошо: и в любую дырку влезешь, и никто тебя не увидит.

— Тогда… тогда… может, в крысу? — неуверенно предположил Петтигрю.

— А что, хорошая мысль, — одобрил Сириус. — Крысы умные.

Питер достал карандаши и пергамент и начал рисовать. Друзья внимательно следили за его работой, изредка подсказывая какие-нибудь детали. Через полтора часа на столе лежали три рисунка: стройный прекрасный олень, огромный лохматый чёрный пёс и маленькая серая крыса.

— Ну вот, — удовлетворённо сказал Джеймс, разглядывая рисунки. — Очень хорошо получилось. Надо будет ещё поискать заклинание, как картинки оживлять. Повесим их у себя над кроватью и будем смотреть.

Ночью Мародёры отправились на первую совместную прогулку по замку. Сириус показал друзьям путь на кухню. Кроме того, на первом этаже они обнаружили потайной ход, который привёл их на окраину Хогсмида. Мальчики уселись на траву и устроили первый в своей жизни ночной пикник, с аппетитом уплетая прихваченную на кухне еду и с жаром обсуждая, какой участок замка они пойдут обследовать в следующий раз. Сириус, поев, развалился на траве и уставился в звёздное небо; друзьям с трудом удалось убедить его, что пора возвращаться.

Оставшееся до каникул время пролетело без особых происшествий. Мародёры ещё несколько раз совершали ночные вылазки, но потайных ходов больше не находили. На каникулы Питер и Джеймс разъехались по домам и вернулись за день начала следующего семестра.

— Вот, — сказал Джеймс, вытаскивая из чемодана стопку книг, — нашёл в прадедушкиной библиотеке. Это вам с Питером, — он протянул им тоненькие книжечки «Анимагия для начинающих.»

— Ребята, а я могу вам помочь? — спросил Римус. Он уже свыкся с мыслью, что его друзья станут анимагами. Более того, надежда когда-нибудь провести полнолуние не в душном пыльном доме, а на воле, вдыхая свежий ночной воздух, бегая по росистой траве и чувствуя, как она приятно щекочет лапы и брюхо, грела ему сердце. — Неправильно как-то: вы будете работать, а я сложа руки сидеть?

— Не бойся, работы всем хватит, — успокоил егоДжеймс. — Я ведь не всё привёз, там ещё много осталось. И хорошо бы всё это прочесть. Приезжайте ко мне летом, займёмся. И ещё, я прочёл, что анимагия — это очень сложный вид Трансфигурации. Поэтому придётся как следует её учить. И Питеру помогать, у него с ней не очень. Так что ты без дела не останешься.

Летний семестр выдался очень напряжённым: Мародёры засыпали, едва коснувшись головой подушки. О планах исследования Запретного Леса никто даже не вспоминал. Надо было учиться и делать домашние задания, которых, казалось, стало больше, чем раньше. Надо было готовиться к экзаменам. Надо было читать привезённые Джеймсом книги. Надо было дополнительно практиковаться в Трансфигурации и подтягивать Питера, с которым по очереди занимались все трое друзей. К тому же слизеринцы не оставляли их в покое. Через несколько дней после начала занятий состоялась грандиозная магическая дуэль между первокурсниками Гриффиндора и Слизерина, которая, к негодованию преподавателей, частично переросла в самую банальную драку. Всё началось с того, что шайка слизеринцев под предводительством Розье подловила Питера, когда он шёл из библиотеки, и начала над ним издеваться. Проходившие мимо Римус и Сириус, разумеется, вступились за друга, чуть позже на выручку подоспели Джеймс и Фрэнк Лонгботтом. Ко всеобщему удивлению, обычно мягкий и сдержанный Люпин в этой стычке проявил себя самым яростным бойцом. Именно ему принадлежало самое оригинальное из использованных заклинаний: наставив палочку на Розье, он выкрикнул: «Блаттарио!» Из носа и ушей слизеринца посыпались тараканы. Туповатый Крэбб от удивления даже выронил палочку, чем не преминул воспользоваться Сириус, немедленно поставивший ему фонарь под глазом.

— Но, профессор, — чуть позже с жаром доказывал он декану Гриффиндора, которая гневно обрушилась на него за столь неподобающий волшебнику способ выяснения отношений, — он ведь уронил палочку. Нападать на безоружного нечестно. А кулаки и у него есть…

Это был один из самых счастливых вечеров в жизни Филча: уборкой первого и второго этажей занимались наказанные гриффиндорцы и слизеринцы. К тому же оба факультета потеряли по шестьдесят баллов, так что в соревновании на первое место вышел Равенкло. Джесси Блэк был в ярости. Он устроил первому курсу такой разнос, что в гостиной Гриффиндора дрожали стёкла. И, разумеется, пообещал младшему брату представить родителям полный отчёт о его художествах… включая и те, о которых он раньше не писал. Сириус тут же решил, что не будет ходить в столовую, пока не получит Вопиллер. Наконец друзья поднялись в спальню.

— Здорово ты его, Рем, — восхитился Питер. — Что это на тебя сегодня нашло? Ты всегда такой спокойный…

— Питер, не задавай глупых вопросов, — поморщился Сириус, — ты в календарь когда-нибудь смотришь? Завтра полнолуние.

— Ага, — подтвердил Римус. — Меня в это время лучше не трогать. Слушайте, эти гады совсем обнаглели. Надо им что-нибудь устроить. Только без меня ничего не делайте.

— Хорошо, не будем, — пообещал Джеймс.

В пятницу у Мародёров появился очередной повод мстить не только слизеринцам, но и их декану. Римус отправился на занятия прямо из своей хижины в Хогсмиде, ещё не придя в себя после превращения. Разумеется, у него не было ни сил, ни времени чистить котёл, и профессор Хартелл снял с него целых пятнадцать баллов. Друзья возмутились до глубины души. Все занятия были на время отложены, и они тщательно штудировали книжечку «Как защитить свой дом с помощью предметов быта», которую Марк Баррет после истории со стулом милостиво разрешил не возвращать.

— Вот, смотрите, — Джеймс показал пальцем, — «хороший способ поймать вора — положить внутрь дверной ручки моток верёвки и наложить заклинание «Биндио» так, чтобы оно срабатывало при первом прикосновении.» А у Хартелла на двери кабинета ручка как раз в виде шарика с дырочками, можно туда верёвку засунуть. Правда, мы так не сделаем, — продолжил он, читая дальше, — чтобы сработало при первом прикосновении… это слишком сложное заклинание…

— Можно в среду придти пораньше, подождать, пока Хартелл за ручку возьмётся, и потихоньку сказать это «Биндио», — предложил Люпин. — Пусть потом докажет, что это мы…

— Осталось только верёвку достать, — сказал Питер.

— Зачем верёвку? — ухмыльнулся Сириус. Он залез под кровать и достал оттуда моток спутанной проволоки. — Вот, нашёл на школьном дворе. Это лучше верёвки. А под дверь надо клинышек подсунуть, чтобы её заело, и он обеими руками за ручку взялся.

— Гениально, — подытожил Джеймс. — Давайте поучимся накладывать «Биндио»

Ещё полтора часа Мародёры тренировались связывать сумки, котлы для зелий и всё, что попадалось под руку. Наконец у Поттера, Люпина и Блэка стало получаться. Питер только печально вздохнул, глядя на более талантливых друзей.

— Ничего, Питер, — утешил его Римус, — мы сделаем, а ты посторожишь. Тоже весело.

Ночью во вторник Джеймс и Сириус, надев плащ-невидимку, отправились начинять обрезками проволоки ручку на двери кабинета алхимии и подсовывать клинышек. Римус очень хотел пойти с ними, но друзья чуть ли не силой уложили его спать, заявив, что он должен как следует отдохнуть, чтобы завтра помочь им с заклинанием. В среду утром они первыми подошли к кабинету алхимии и спрятались за углом.

— Идёт, — сказал Питер, стоявший на страже.

Профессор Хартелл подошёл к двери, отпер её и попытался открыть. Дверь не поддавалась. Он взялся за ручку обеими руками.

— Биндио! — прошептали друзья.

Руки преподавателя тут же оказались намертво прикрученными к дверной ручке крепкой металлической проволокой.

— Да что же это такое! — закричал профессор. — Северус, будьте добры, — зловещим тоном обратился он к подошедшему Снейпу. — Сходите за профессором МакГонагалл. На сей раз я выведу этих шутников на чистую воду.

Минут через пятнадцать Снейп вернулся в сопровождении МакГонагалл.

— Фините Инкантатем! — произнесла декан Гриффиндора, направив палочку на дверную ручку. — Так, Джон, Вы снова будете уверять, что это сделал кто-то из студентов Гриффиндора? — спокойно спросила она.

— У них сейчас мой урок! — злобно ответил Хартелл, растирая руки.

— Хорошо, если Вы настаиваете, то для Вашего спокойствия я сейчас проверю палочки всех своих студентов. Мисс МакЛинн, прошу Вас…

Шейла протянула МакГонагалл свою палочку.

— Приори Инкантатем! — сказала профессор, дотронувшись своей палочкой до палочки студентки. Оттуда повалил дым и раздалось «Фризио!» — заклинание, которое накануне объяснял профессор Флитвик. Друзья переглянулись. Они не знали, что такое возможно.

— Мисс Сиверс, будьте любезны…

Наконец очередь дошла и до Мародёров.

— Мистер Блэк, Вашу палочку, пожалуйста…

Сириус стиснул зубы и отдал декану свою палочку.

— Биндио! — услышали все.

— Так, — тон профессора Трансфигурации не предвещал ничего хорошего. — Мистер Люпин, мистер Поттер…

Результат оказался тем же. Снейп и Розье злорадно ухмылялись, глядя на трёх гриффиндорцев, которым грозило неминуемое исключение из школы.

— Джон, приношу Вам свои извинения. Эти студенты, разумеется, будут наказаны, — чопорно поджав губы, сказала МакГонагалл профессору Хартеллу. — Вы трое сейчас пойдёте со мной к директору, — добавила она, обращаясь к мальчикам.

Друзья неохотно поплелись за ней.

— Ой, что сейчас будет, — прошептал Сириус.

— Выгонят нас отсюда, — мрачно ответил Римус.

Они дошли до статуи горгульи на третьем этаже.

— Пудинг со сливками, — произнесла профессор МакГонагалл.

Статуя отодвинулась, открывая узкую лестницу, ведущую наверх.

— Прошу вас, — она сделала приглашающий жест.

Мальчики вошли в кабинет Дамблдора. Сидящий на жёрдочке феникс склонил голову, с интересом рассматривая вошедших, один из прежних директоров Хогвартса погрозил им пальцем со своего портрета.

— Вообразите, Альбус, -декан Гриффиндора устроилась в кресле у стола — до чего додумалась эта троица! Привязали руки професора Хартелла к дверной ручке! Проволокой!

— Ну, джентльмены, — Дамблдор строго посмотрел на трёх нарушителей, смущённо опустивших глаза, — и какое объяснение вы намерены дать своему поступку? Надеюсь, вы понимаете, что недопустимо так шутить со своим преподавателем?

— Это… это была не шутка, сэр! — выпалил Сириус. — Он поступил нечестно! Он с Рема пятнадцать баллов снял ни за что!

— А за что же всё-таки? — спокойно поинтересовался директор.

Поттер и Блэк заколебались, искоса поглядывая на своего декана.

— Всё, что вы можете сказать мне, вы можете сказать и профессору МакГонагалл, — добавил Дамблдор.

Джеймс решился.

— Рем на той неделе пришёл на Алхимию с нечищенным котлом, сэр, — сказал он. — И профессор Хартелл снял с него пятнадцать баллов. А это нечестно… ведь только что было полнолуние, и Рем себя плохо чувствовал. Не мог он чистить этот дурацкий котёл!

— Так вы знаете, — невозмутимо произнёс директор. — А кто ещё?

— Питер Петтигрю, сэр, — ответил Римус.

— И никто больше? — прищурился Дамблдор.

— Никто, сэр, — дружно подтвердили все трое.

— Что ж… Вы получите взыскание у профессора МакГонагалл за нарушение правил. Но баллы с Гриффиндора я снимать не стану.

— И не выгоните нас из школы? — обрадовался Сириус.

— Нет, мистер Блэк, — усмехнулся директор. — Но впредь попрошу вас всех проявлять побольше уважения к своим учителям и к школьным правилам. А теперь можете идти.

Друзья вышли из кабинета. Они совершенно не собирались подслушивать, о чём будут дальше говорить их преподаватели. Но Римус уронил свою палочку, которая куда-то укатилась, поэтому мальчики услышали то, что явно не предназначалось для их ушей.

— Вы слишком снисходительны, Альбус, — раздался голос профессора МакГонагалл. — Сириус Блэк — просто ходячая проблема! А уж вместе с Поттером они всю школу на голову поставят! Поверить не могу, что родные братья могут быть настолько разными!

— Поверьте, Минерва, — ответил Дамблдор, — у меня были веские причины так поступить.

— Какие, позвольте узнать?

— У этих мальчиков хорошие задатки, из них вырастут замечательные люди. У многих ли взрослых хватит сострадания и мудрости разглядеть живую человеческую душу в оборотне? А ведь это дети, Минерва, им ещё в бабушкины сказки верить. Если они, зная такую правду о Римусе, остались его друзьями, это проявление истинной доброты и порядочности…

— Но так обойтись с преподавателем! Это неслыханно! Они могли его покалечить!

— Если бы это было просто шалостью, я бы, конечно, их отчислил, по крайней мере, временно. Но их поступок был продиктован стремлением к справедливости, даже если они весьма своеобразно её понимают. Я не хочу наказывать за это слишком строго. Это ведь и есть наша главная задача, Минерва — научить их правильно понимать, что такое добро и справедливость.

Люпин наконец нашёл свою палочку. Мальчишки спустились по лестнице, ошарашенные услышанным.

— Не могу поверить, что нас не выгнали, — нарушил молчание Сириус.

— А я не могу понять, — задумчиво произнёс Джеймс, — почему Дамблдор так говорил о нашей дружбе. Как будто это подвиг какой-то…

— Потому что это правда, — спокойно, как о чём-то очевидном, сказал Римус. — Люди боятся оборотней. Отец говорил, нам пришлось переехать подальше, когда мне было четыре года. Все знакомые перестали к нам приходить… не хотели быть рядом с оборотнем.

— Глупость какая! — возмутился Сириус.

— Во всяком случае, — закончил Джеймс, — надо запомнить, что палочку можно проверить. Когда будем анимагией заниматься, надо после этого ещё что-нибудь делать.

Когда вечером трое друзей вернулись в гостиную, их встретили аплодисментами.

— Браво! — воскликнул Баррет, одобрительно хлопая их по плечам. — Гриффиндор вами гордится! Так уделать эту жирную скотину Хартелла!

— Марк! — заорал Джесси. — Не смей их поощрять!

-Ой, да уймись ты, Джесс, — раздался чей-то голос. — Хартелл это заслужил, достал уже всех со своими котлами. И можно подумать, ты сам никогда ничего такого не делал!

— Я?!

— А кто на пятом курсе на Алхимии подсунул Стонхоку слёзы единорога вместо слюны мантикоры, я, что ли? Не помнишь, как там воняло? И как тебя потом все на руках носили, потому что Алхимии неделю не было?

Сириус вытаращил глаза. Кто бы мог подумать, что его примерный старший братец тоже откалывал такие номера? Джесси напыжился ещё больше, кинул на младшего брата гневный взгляд, затем молча развернулся и ушёл в свою комнату. Сириус показал ему вслед язык.

— Классно мы его сделали, — хихикнул Питер, когда они поднялись в свою спальню. — У него все руки потом были в следах от проволоки. И котлы он не проверил.

— Да-а, — протянул Сириус, — только мы теперь ничего этим гадам слизеринским не можем сделать. Ещё на чём-нибудь попадёмся, нас точно выгонят.

— Ничего, — сказал Римус, — Розье долго будет помнить, как тараканами чихал!

Все засмеялись.

С этого дня Мародёрам пришлось вести себя потише: надо было подождать, пока уляжется ажиотаж вокруг этой истории. Профессор МакГонагалл заставила их вручную подстригать все газоны вокруг замка. Друзья потратили на это три дня.

— Что, Поттер, решил в садовники податься? Самая для тебя работа — газоны стричь! — как-то выкрикнул Уилкис, когда они вошли утром в Большой зал.

— Мы ещё и насекомых травить умеем! Присылайте к нам Розье, мы его научим!- язвительно отозвался Блэк. Розье обиженно засопел.

Наступило время экзаменов. Гербология, История Магии, Астрономия (где, разумеется, блеснул Сириус), Трансфигурация (которую даже Питер сдал вполне прилично, благодаря помощи друзей), Заклинания (где отличился Джеймс)… Наконец остался последний, самый страшный экзамен — Алхимия.

— Хартелл нас всех точно завалит, — сердито сказал Блэк, глядя в учебник.

— Да ладно тебе, Сириус, не выгонят нас из-за одного экзамена, — махнул рукой Поттер, закрывая книгу. — У тебя наверняка по Астрономии высший балл. И Трансфигурацию мы все хорошо сдали…

Когда были объявлены результаты, друзья убедились в его правоте. Оценки по Алхимии действительно оставляли желать много лучшего, но по Трансфигурации Люпин, Блэк и Поттер получили высший балл. А две оценки оказались даже выше максимальных: у Джеймса — по Заклинаниям и у Сириуса — по Астрономии. Так что все четверо перешли на второй курс.

Разъезжаясь по домам с вокзала Кингс-Кросс, Мародёры (кроме Питера, которого родители на два месяца увозили в деревню) договорились приехать к Джеймсу через две недели. Во-первых, это был его день рождения, а во-вторых, к этому времени Римус уже успевал придти в себя после полнолуния. И они собирались не только читать книжки: Сириус и Римус намеревались привезти с собой мётлы, чтобы играть в квиддич. Лето обещало быть интересным…

Глава 5: Первые потери.

Хотя Гриффиндор завоёвывал Кубок уже второй раз подряд, празднование растянулось почти на неделю. Начавшиеся пасхальные каникулы пришлись очень кстати. Но надо было возвращаться к привычным занятиям — делать уроки и готовиться к экзаменам. В пятницу вечером Блэк отправился в библиотеку. Он бы с удовольствием провёл это время иначе, но сочинение по истории магических открытий в XIX веке всё-таки надо было написать. Набрав стопку книг, он стал пробираться к своему любимому столу в углу зала. Неожиданно Сириус почувствовал толчок, несколько книг свалилось на пол. Перед ним стоял ухмыляющийся Снейп.

— Надо же, какая редкая картина — насмешливо проговорил он, чуть растягивая слова, — наша гриффиндорская знаменитость снизошла до простых смертных и заглянула в библиотеку. Надеюсь, твоя пустая голова хоть немного потяжелеет…

— Вали отсюда, Снейп, — огрызнулся Сириус.

— Впрочем, я, признаться, не понимаю, что ты делаешь в Гриффиндоре. — продолжал тот, явно не собираясь кончать разговор. — Вроде бы главным достоинством вашего факультета является честность, а так трусливо врать, как ты и твой дружок Люпин… где он, кстати?

— Не твоё дело!

— Вот как? А мне было бы очень интересно узнать, что там такое у корней Гремучей Ивы… я видел, как он туда вчера залезал. Что он делает, нору роет? Чтобы вы там жили, когда вас из Хогвартса выгонят? Вы с Поттером ничего не знаете, кроме своего квиддича, так что С.О.В.У. не сдадите. Постоянные столкновения с бладжерами весьма пагубны для мозгов…

— А тебе завидно? Можно подумать, ты сам в квиддич не играешь! Подсчитываешь, сколько Джим тебе голов забил? И держи свой длинный нос подальше от чужих дел! Целее будет.

— Конечно, только вам позволено всюду соваться и нарушать все правила…

— Ах вот в чём дело! — фыркнул Блэк — Надоела репутация пай-мальчика? Ну так пойди и узнай, что там такое! Ткни палкой в шишку на стволе Ивы, она и замрёт. Увидишь кое-что очень забавное, гарантирую!

Снейп сверкнул глазами и вышел из библиотеки.

«Ой, кажется, я что-то не то сделал,» — подумал Сириус. «Да ладно,» — тут же успокоил он себя, — «откуда ему знать, в какую шишку тыкать? Их там много. Получит пару раз веткой по морде и успокоится. Будет знать, как лезть, куда не просят.»

Остаток вечера они с Джеймсом провели в гостиной за игрой в шахматы. Сегодня Мародёры не собирались на прогулку: накануне Римус провалился в кротовью нору и сильно повредил лапу. Около полуночи Сириус поднялся из-за стола и, сладко потягиваясь, заявил, что идёт спать. Джеймс убрал шахматы и подошёл к окну. «Меняемся ролями,» — промельнула мысль, — «это ведь Сириус всегда перед сном на звёзды любуется…». Он выглянул в окно, и от увиденного волосы у него встали дыбом. Снейп стоял рядом с Гремучей Ивой и, уворачиваясь от хлещущих ветвей, тыкал палкой в ствол дерева.

«Проклятье!» — Джеймс выбежал из гостиной. — «Откуда он узнал?» Он выскочил во двор. Гремучая Ива стояла, не шелохнув ни единым листочком. Снейпа нигде не было видно. Подросток припустил ещё быстрее, протиснулся в подземный ход и чуть не упал со ступенек.

— Люмос! — сказал он, доставая палочку.

Джеймс бежал по длинному коридору. Да где же этот придурок? Если он дойдёт до Визжащей Хижины… Наконец, впереди мелькнула чёрная мантия.

— Снейп! — крикнул Поттер.

Тот обернулся.

— А, Поттер, — осклабился он, — пытаешься спрятать от меня ваши секреты? Зря стараешься… Раз уж я сюда пришёл, то пойду до конца!

— Идиот! — взвыл Джеймс. — Уходим, если тебе жизнь дорога!

— Что?

В этот момент парни услышали грозный рык. Снейп резко повернулся. В конце туннеля стоял злобно ощерившийся крупный волк, готовый к броску.

— Бежим! — заорал слизеринец.

Он cо всех ног помчался по коридору. Джеймс на мгновение задержался. «Прости, Лунатик, у меня нет другого выхода,» — мысленно извинился он перед другом и поднял палочку.

— Ступефай!

Зверь жалобно завыл — заклинание попало в цель. Джеймс развернулся и побежал за Снейпом. Они вылетели на залитый лунным светом двор и остановились, чтобы перевести дух.

— И Блэк считает, что это смешно? — тяжело дыша, проговорил Снейп. — Там оборотень…

— Так это Блэк тебе сказал? — выдохнул Поттер.

— Ага. Обещал, что я увижу нечто забавное. Он знал… Вы все знаете, да, Поттер? — прищурился слизеринец. — Ничего, завтра этого монстра здесь не будет… я об этом позабочусь.

— Он не монстр! — Джеймс схватил его за шиворот. — Он хороший человек и мой друг! И ты никому ничего не скажешь! Мы сейчас же идём к директору!

Он потащил упирающегося Снейпа в замок. К счастью, всего два дня назад во время ночной вылазки друзья видели, как Филч входит в кабинет директора.

— Сливовый мармелад! — сказал Поттер, дойдя до знакомой статуи.

Они поднялись по лестнице. Из-под двери пробивался свет. Слава Мерлину, директор на месте! Джеймс постучал и, не дожидаясь ответа, ввалился в кабинет. Дамблдор поднял голову и удивлённо посмотрел на обоих подростков.

— Мистер Поттер? Мистер Снейп? Что это значит? Почему вы врываетесь в мой кабинет среди ночи?

— Простите, сэр, — выпалил Джеймс, — Снейп залез под Гремучую Иву и…

Директор резко поднялся. Сейчас от его обычного добродушного вида не осталось и следа.

— Я думал, вы лучше умеете хранить тайны, — холодно бросил он Поттеру. — Что ж, сделанного не поправишь… Мистер Снейп, — обратился он к слизеринцу, — я требую — Вы слышите, категорически требую! — чтобы Вы молчали обо всём, что видели этой ночью!

— Так Вы… знали?! — с трудом выдавил из себя Снейп.

— Разумеется, знал, — ответил директор. — И, поверьте, я не ради своей прихоти позволил Люпину здесь учиться, хотя и знаю, что он может быть опасен. И в мои планы совершенно не входит, чтобы его тайна стала известна. Вам всё ясно? Так что либо Вы, мистер Снейп, обещаете мне молчать, либо я заставлю Вас забыть об этом происшествии!

— Хорошо… хорошо… — забормотал слизеринец, ошеломлённый и необычно суровым тоном Дамблдора, и тем, что он, оказывается, сознательно держит в школе оборотня. — Я… я буду молчать… я никому не скажу…

— Вот и хорошо. Я обычно не снимаю баллы за ночные прогулки, но на сей раз, пожалуй, изменю своему правилу… По двадцать баллов с Гриффиндора и Слизерина. А теперь ступайте.

Парни вышли из кабинета и спустились по лестнице.

— Зачем ему это нужно? — спросил Снейп, когда они оказались в коридоре.

— Нас это не касается! Ты слышал, что он тебе сказал? Только пикни кому-нибудь! — напустился на него Джеймс.

— Ой, Поттер, только не воображай, что я тебя боюсь! — скривился слизеринец. — Извращенцы вы всё-таки… и ты, и твои приятели… дружить с оборотнем…

— Он стоит десяти таких, как ты! — взорвался Поттер.

Парень резко повернулся на каблуках и направился в башню Гриффиндора. «Я убью это трепло!» — думал он, кипя от гнева. — «Не маленький уже, соображать должен!» Он рывком открыл дверь и вошёл в спальню. Там в эту ночь было занято только две кровати: Лонгботтом сломал ногу и остался в лазарете. Джеймс подошёл к кровати Сириуса, грубо схватил его за руку и стащил на пол.

— А? Что такое? — пробормотал сонный Блэк, поднимаясь на ноги.

Вместо ответа Поттер со всей силы ударил его в челюсть.

— Джим, ты что? — возмутился Сириус, вытирая кровь. — Очумел?

— Снейп полез под Гремучую Иву! — ещё один удар. Проснувшийся Питер с ужасом глядел на эту сцену. — Это ты ему разболтал! Ты хоть понимаешь, чем это могло кончиться? У Снейпа отец — большая шишка в министерстве! Если бы Рем хотя бы оцарапал его, он бы не только из Хогвартса вылетел! — мощная оплеуха. — Это предательство, Блэк!

— Я не предатель, — Сириус был бледен как полотно. — Я не думал, что он действительно туда полезет…

— Но он полез! И, если бы я не отволок его к Дамблдору, завтра вся школа знала бы, что Лунатик оборотень! Хорошо ещё, что Дамблдор велел ему молчать!

— Я не хотел ничего плохого, — прошептал Блэк.

— Это ты Рему завтра объяснишь! — резко оборвал его Джеймс.

Оставшиеся до рассвета несколько часов парни провели в молчании. Когда первые лучи восходящего солнца окрасили небо в золотисто-розовые тона, они поднялись и, не глядя друг на друга, пошли к Гремучей Иве.

Они спустились в туннель, прошли по коридору и остановились у двери Визжащей Хижины.

— Вроде тихо, — сказал Питер.

Джеймс осторожно открыл дверь. Сквозь щели у потолка в комнату пробивался солнечный свет. Люпин лежал на кровати и мирно спал, спутанные светлые волосы падали ему на лоб.

— Рем, просыпайся, — Поттер аккуратно похлопал друга по плечу.

— Джим, какого чёрта! — Римус открыл глаза. Взгляд его упал на бледное лицо Сириуса, носившее явные следы драки. — Ого! Что-то случилось? — он резко сел на кровати.

— Ночью здесь был Снейп, — Джеймс сразу перешёл к делу.

— ЧТО?! Откуда он узнал? — Люпин вскочил на ноги.

— Это я ему сболтнул, — ответил Блэк.

— Придурок! — Римус наотмашь хлестнул его по щеке. — Ты понимаешь, что натворил?!

— Понимаю, Рем, — тихо сказал Сириус. — Прости меня. Я дурак и трепло, но я не предатель. Я не хотел ничего плохого… у меня случайно сорвалось… Прости.

— Убирайся! — с отвращением произнёс Римус. — Видеть тебя не хочу! Не ожидал, что ты меня так подставишь! Уходи!

— Прости меня, — ещё раз повторил Блэк и вышел. Люпин устало опустился на кровать.

— Выкладывай всё по порядку! — потребовал он, обращаясь к Джеймсу.

— Я вечером выглянул в окно, смотрю, Снейп стоит у Гремучей Ивы и палкой в ствол тычет. Пока я во двор выбежал, он уже успел в туннель залезть. Я за ним… Я его не сразу догнал, он уже далеко зашёл… а тут ты появился. Извини, Рем, мне пришлось тебя Сногсшибателем…

— Ничего, я понимаю, у тебя выбора не было… Что дальше?

— А дальше мы вылезли во двор, и он мне сказал, что это Блэк ему ляпнул. Это он так пошутил, урод. Потом Снейп заявил, что всей школе расскажет, кто ты. Я его к Дамблдору потащил. И он велел Снейпу помалкивать, пригрозил, что иначе Забвение на него наложит. Так что всё, в общем-то, обошлось, — заключил Джеймс. — Против директора Снейп не пойдёт…

— Слава Мерлину, — отозвался Римус. — Но Блэку я этого не прощу… Шуточки у него! За мой счёт!

Впервые за пять лет учёбы Мародёры всерьёз поссорились. Люпин и Поттер твёрдо решили не разговаривать с Блэком; Петтигрю, опасаясь попасть под горячую руку, даже не пытался их помирить. Теперь на уроках и в столовой Сириус садился отдельно от остальной компании, а вечера проводил в библиотеке или забившись в самый дальний угол гостиной с книгой. Ссора неразлучной четвёрки не осталась незамеченной и дала немало пищи для сплетен. Впрочем, резкий тон Джеймса и тяжёлый кулак Сириуса изрядно охладили пыл любопытствующих. Казалось, многолетней дружбе пришёл конец. Но неделю спустя произошло событие, заставившее парней забыть все обиды.

…В то субботнее утро совы, как всегда, принесли почту. Было послание и для Сириуса. Он вскрыл конверт, прочитал письмо и опрометью вылетел из Большого зала. Занятые флиртом с девушками, Джеймс и Римус даже не заметили его отсутствия.

После завтрака они договорились с несколькими однокурсниками из Равенкло пойти поиграть в квиддич и направились в свою спальню за мётлами. Войдя в комнату, они услышали всхлипывания и увидели, что Сириус лежит на кровати, уткнувшись лицом в подушку. На полу валялся смятый конверт.

— Что случилось? — спросил Поттер.

Блэк оторвал голову от подушки, но так и не смог ничего сказать.

— Может, это из-за письма? — предположил Люпин. Он поднял конверт. — Джим, — растерянно сказал он, пробежав глазами по строчкам, — Джим, у него отца убили…

В спальне повисло напряжённое молчание. Шестнадцатилетние мальчишки впервые сталкивались со смертью и просто не знали, что сказать или сделать в такой ситуации. Наконец Сириус сел на кровати и вытер слёзы.

— Мне надо ехать, — сказал он. — Завтра похороны.

— Я тебя одного не отпущу, — заявил Джеймс, вытаскивая из шкафа сумку. — Я поеду с тобой. Ты не против?

Сириус впервые за эту неделю посмотрел друзьям в глаза — с явным недоверием.

— Брось, Мягколап, — Римус правильно истолковал его взгляд. Он сел на кровать и крепко обнял друга за плечи. — Какие теперь могут быть обиды? Ты наш друг… мы не можем бросить тебя одного с таким горем. Держись.

Дверь отворилась, и в комнату вошёл Дамблдор.

— Я уже всё знаю, — тихо сказал он, подойдя к Сириусу. — Прими мои соболезнования… Держись, мой мальчик, ты должен быть сильным…

— Простите, сэр, — обратился к нему Джеймс. — Можно мне с ним поехать? Я не хочу, чтобы он был один в такое время…

— Если он не возражает, — ответил директор.

— Спасибо, Джим, — сказал Блэк.

— Я договорился с миссис Свит, — добавил Дамблдор. — Она разрешила вам воспользоваться своим камином. Вы должны быть у неё в час.

Через два часа друзья уже были у Сириуса дома. Там царила мрачная атмосфера. Бабушку увезли в больницу с тяжелейшим сердечным приступом. В углу у камина тихо всхлипывал домашний эльф. Мать сидела на кухне, тупо уставившись в одну точку. Она едва отреагировала на появление сына и, казалось, даже не заметила, что он приехал не один. Протяжно заскрипели ступеньки — по лестнице со второго этажа спускался Джесси.

— Здравствуй, Джесс, — тихо сказал Джеймс. — Мне очень жаль…

— Спасибо, Джим…

— Джесс, кому понадобилось… убивать папу? — последние слова дались Сириусу с трудом.

Старший брат указал обоим парням на дверь в гостиную.

— Пошли. Там поговорим.

Они расселись в креслах вокруг стола.

— Я вчера был в полиции, — начал Джесси. — И там мне рассказали, что прибывшие по вызову авроры увидели над нашим домом один знак. Зелёный череп с вылезающей изо рта змеёй. Это символ некоего Лорда Вольдеморта. Говорят, он очень сильный чёрный маг… и совершенно точно — опасный маньяк. И это вроде бы уже не первое такое убийство.

— Но что ему нужно было от папы?

— Сириус, ты, наверное, никогда об этом не задумывался… Мы ведь очень древняя колдовская семья, говорят даже, что мы в родстве с самой Ровеной Равенкло… правда, это только непроверенные слухи. А отец был очень сильным волшебником. Он был в своё время одним из лучших сотрудников Департамента Безопасности.

— Он был аврором?

— Да… давно, ещё до твоего рождения. Как раз когда ты родился, мама сказала, что хватит ему за преступниками бегать, пора и о семье подумать. И бабушка с ней согласилась. Папа тогда их послушал — ушёл из министерства и открыл своё дело. Но ведь его способности и навыки никуда не делись! Я ничего точно не знаю, но думаю, что ему могли предложить присоединиться к Вольдеморту. А когда он от этого отказался — убили. Наверное, решили, что он опасный свидетель…

— А чего он хочет… этот Вольдеморт? — спросил Джеймс.

— Не знаю, Джим, — устало ответил Джесси. — Как учит нас история, такие маньяки обычно рвутся не больше, не меньше как к мировому господству. Хватит о нём, — он посмотрел на брата. — Сириус, я не смогу задержаться надолго, мне надо возвращаться в Германию. И вряд ли я ещё вырвусь домой до Рождества. Так что теперь мужчина в семье — ты. Ты должен поддержать маму и бабушку, сам видишь, как им плохо. Тебе шестнадцать, ты уже почти взрослый. Докажи это на деле.

С этими словами Джесси поднялся и вышел из комнаты. Сириус обхватил голову руками, запустив пальцы в волосы.

— Бред! — простонал он. — Это же полный бред, Джим! Какое-то мировое господство! Неужели это всё серьёзно?

— Ещё как, — угрюмо отозвался Джеймс. — Мне дедушка как-то рассказывал про времена Гриндевальда… тогда всё было так же. Каждый день убийства… Может быть, этот Вольдеморт пытается собрать вокруг себя самых сильных волшебников… Ладно, — он встал, — давай, действительно, не будем об этом. Иди отдыхай. Завтра тяжёлый день.

На следующий день были похороны. И Сириус, и Джеймс впервые присутствовали при этом печальном обряде. Проститься с Ричардом Блэком пришло неожиданно много народу: друзья семьи, однокурсники по Хогвартсу, партнёры по бизнесу… Они говорили какие-то слова соболезнования вдове, которую бережно поддерживали под руки сыновья, обнимали братьев или пожимали им руки. На кладбище Джеймс заметил нескольких волшебников с нашивками Министерства Магии. «Авроры,» — догадался он. — «Пришли проститься с бывшим коллегой… или охраняют всех нас?» От последней мысли ему стало не по себе.

Наконец, бросив напоследок по горсти земли на гроб, все разошлись. Джесси увёл мать, а Сириус задержался у могилы. Джеймс с тревогой наблюдал, как он бездумно гладит рукой холодный камень.

— Сириус, пойдём, — окликнул он друга.

— Это нельзя так оставлять… надо что-то сделать, — бормотал Сириус, явно не слыша его.

— Сириус! — Поттер резко тряхнул его за плечо. Тот наконец обернулся. — Ты ничего не изменишь, если будешь здесь сидеть! Пойдём.

Когда через четыре дня друзья вошли в гостиную Гриффиндора, все замолчали: о трагедии в семье Блэков уже знал весь факультет.

— Сириус, как ты? — бросились к нему Римус и Питер.

— Спасибо, ничего, — тусклым голосом ответил тот.

Вечером Джеймс достал плащ-невидимку и решительным тоном заявил, что они отправляются на прогулку. Блэк пытался упираться, но уступил нажиму друзей, заявивших, что никому не станет лучше, если он будет сидеть и киснуть в четырёх стенах. Через подземный ход — тот самый, который они нашли ещё на первом курсе — они выбрались на окраину Хогсмида и расположились на траве. Джеймс рассказал друзьям то, что услышал от Джесси.

— Знаете, а это не лишено смысла, — задумчиво произнёс Люпин. — Гриндевальд действительно стремился к мировому господству. Нам на Магловедении говорили, что обе мировые войны начались не без его участия. И он собирал вокруг себя самых сильных волшебников, так что, думаю, Джесс правильно назвал причину убийства. Если у этого Вольдеморта такие же идеи и методы, то дело плохо. А оно, похоже, так и есть, и даже хуже, — друзья с удивлением посмотрели на него. — Пока вас не было, староста Хаффлпафа, Вера Дирк, получила такое же письмо, как ты, Сириус, — тот тихо охнул, — у неё убили и отца, и мать. И в данном случае — не только за то, что они отказались присоединиться к Вольдеморту.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что её мать была маглой. С Верой началась истерика прямо в Большом Зале, и я слышал, как она кричала, что мама даже защитить себя не могла…

— Какой ужас! — хрипло сказал Сириус. — Неужели её убили просто так… для забавы?

— Или чтобы не оставлять свидетелей, — ответил Римус.

Друзья замолчали.

— Знаете, о чём я подумал? — внезапно заговорил Джеймс. — Если этот Вольдеморт собирает вокруг себя самых сильных волшебников, то… не подумайте, что я хвастаюсь, но все учителя говорят, что мы способные…

— Джим, перестань мямлить! — фыркнул Блэк. — Хочешь сказать, что нас когда-нибудь тоже позовут на Тёмную сторону? Ну так со мной ничего у них не выйдет! Ладно, — он поднялся на ноги, — пошли спать, поздно уже…

Остаток учебного года был полностью посвящён занятиям. Во-первых, приближались экзамены на С.О.В.У., во-вторых, учитывая настроение Сириуса, Мародёрам было не до шалостей. За неделю до экзаменов профессор МакГонагалл раздала листочки со списком возможных специализаций, попросив всех поставить её в известность о своём выборе не позднее, чем через три дня. Друзья уселись в гостиной, внимательно изучая листочки.

— Так, какие будут мнения? — нарушил молчание Джеймс. — Лунатик, ты что выбрал?

— Защиту, — твёрдо ответил Римус. — Я СЛИШКОМ хорошо знаю, что такое тёмные силы и как важно с ними бороться, — невесело усмехнувшись, добавил он. — А ты, Сохатый?

— Тоже Защиту, — сказал Поттер. — Это сегодня самое нужное дело. А ты что скажешь, Мягколап?

— Я с вами, — отозвался тот, — на Защиту.

— Я думал, ты выберешь Астрономию или Уход, — удивился Питер.

Сириус слабо улыбнулся.

— Звери и звёзды — это замечательно, но сейчас не время… Знаете, после поминок ко мне подошла миссис Харрис, бабушкина знакомая. Она прорицательница. Она отозвала меня в сторону и сказала, что смотрела в хрустальный шар и гадала на картах. И оба раза вышло, что наступают тяжёлые времена. Мне почему-то кажется, что это настоящее предсказание, а не та чушь, которой нас вечно кормит Хенкис. А если так — надо быть готовыми к этому… уметь защищать себя и других.

— Да ты у нас прямо философ! — ухмыльнулся Питер.

— Видишь ли, Червехвост, — каким-то странным тоном сказал Люпин, — после некоторых событий людям, вообще-то, свойственно задумываться о таких вещах. Ты случайно не забыл, что недавно стряслось у Сириуса?

Питер смущённо замолчал.

— А ты что выбрал, Питер? — спросил Блэк.

— Я ещё не знаю, — протянул тот. — Может, мне с вами на Защиту пойти?

— А ты справишься? — усомнился Римус.

— Но вы же мне поможете?

— Поможем, Питер, — после долгой паузы ответил Джеймс. — Конечно поможем.

Экзамены на С.О.В.У оказались значительно тяжелее чем всё, что им приходилось сдавать до этого. Сначала в один день студенты должны были написать тесты по всем предметам обязательного цикла. Их посадили в аудиторию и раздали листочки с заданиями. На один предмет отводился час, за который надо было ответить на сто пятьдесят вопросов. По истечении часа листочки собирали и выдавали следующее задание. Затем каждый день следовали практические экзамены — сначала по обязательным предметам, потом по дополнительным. Первым был экзамен по Алхимии, и Сириус считал, что ему очень повезло — он вытянул билет со Взрывным и Помрачающим зельями. И то, и другое Мародёры неоднократно использовали в розыгрышах, так что Блэк умел варить эти снадобья. Скрипя зубами, профессор Хартелл вынужден был признать, что задание выполнено безукоризненно. Затем шла Трансфигурация, и даже Питер презрительно фыркнул, узнав, что должен превратить кролика в крысу. Друзья давно уже умели делать куда более сложные вещи. Потом была Гербология, на которой профессор Спраут только восхищённо ахала, глядя на редкие растения, добытые в Запретном Лесу. Наконец, экзамены закончились.

— МакГонагалл умрёт от счастья, — заметил Джеймс, изучая списки с результатами.

— Почему? — спросил подошедший Питер.

— В этом году восемь человек получили высшие баллы по С.О.В.У., и четверо из них — гриффиндорцы, — ответил Сириус.

— Кто? — поитересовался Петтигрю: за головами более рослых однокурсников он ничего не видел.

— Мы с Джимом, Эванс и МакЛинн.

— А Хартелл от злости лопнет, — добавил Люпин. — У него только Снейп с высшим баллом.

Прощальный пир проходил в красно-золотых тонах Гриффиндора. За каждый высший результат на экзаменах факультет получал по двадцать баллов, поэтому Гриффиндору удалось последним рывком обойти Равенкло. Разъезжаясь на лето, друзья договорились по очереди приезжать к Сириусу, которому предстояли нелёгкие два месяца в обществе убитых горем мамы и бабушки. Как шутливо добавил Джеймс, «должен же капитан команды следить, чтобы его игроки не забывали тренироваться.»

Глава 7: Чего хочешь? Выбирай! Лунная радуга.

Сириус шёл из больничного крыла в приподнятом настроении. Мысли в голове были сплошь приятные. Если они в этом году возьмут Кубок, то это будет уже третий раз подряд. И начало уже положено. Слизерин давно так не проигрывал! Сириус неосторожно двинул больным плечом и поморщился. Чёрт, всё-таки здорово его саданул этот проклятый бладжер! Ничего, до свадьбы заживёт… Ну не мог же он остаться на ночь в больнице! Энни так мило улыбалась ему после игры… и согласилась придти вечером на свидание. Какие бы цветы ей подарить? К её карим глазам очень пойдут чайные розы… или лучше георгины? Эх, зря не догадался спросить, что она любит! Ничего, вечером спросит, а пока пускай будут чайные розы…

— Эй, Блэк! — чей-то голос спустил его с небес на землю.

Сириус обернулся. У стены стоял белобрысый семикурсник-слизеринец Люциус Малфой.

— Иди сюда, — продолжил он. — Дело есть.

«Чего ему от меня понадобилось?» — удивлённо подумал Сириус, а вслух ехидно сказал:

— Что, прямо сейчас идти? Мокрому, грязному и с метлой наперевес? Я, как ты сам должен был видеть, только что в квиддич играл. И мечтаю залезть в душ!

— Ладно, — неожиданно легко согласился Малфой. — Как закончишь, спускайся сюда. Я тебя здесь подожду.

«Да что ж ему от меня так нужно?» — гадал Блэк всю дорогу в башню Гриффиндора. «Ладно, пойду,» — решил он, вылезая из душа, — «но если это окажется какая-нибудь подстава, в Хогвартсе останется только три факультета…» Держа волшебную палочку наготове, он спустился на первый этаж. Малфой действительно ждал его… и вроде бы даже один. Он распахнул перед Сириусом дверь пустого кабинета.

— Заходи, гостем будешь.

— О, да ты, аристократ, оказывается, шутить умеешь?

— Почему бы и не пошутить немного? Но разговор нам предстоит серьёзный, — Малфой сел на парту, поджав под себя ногу. — Скажи, Блэк, ты когда-нибудь думал, зачем живёшь?

— Что? — поперхнулся Сириус. — Ну у тебя и вопросики!

— Значит, не задумывался… А зря. Посмотри на мир вокруг нас — им управляют ничтожные людишки с грязными страстишками, которые живут, чтобы пить, жрать и совокупляться! Им нужна железная рука, чтобы держать эти страстишки в узде! Мы, волшебники — высшая раса, призванная нести миру новый порядок! Мы должны мудро и жёстко управлять тем стадом баранов, которое представляет из себя так называемое человечество! И вот теперь появилась сила, способная объединить нас всех для достижения этой великой цели. Ты, наверное, слышал о Лорде Вольдеморте, — глаза слизеринца горели фанатичным огнём, он говорил как будто в трансе и не заметил, что при этом имени лицо его слушателя потемнело от гнева. — Он великий человек! Пройдёт несколько лет — и он станет владыкой Вселенной… и тогда он щедро вознаградит своих слуг… Мы должны помочь ему, Блэк! И начать надо с того, чтобы очистить наш собственный мир, мир магов… Ты же чистокровный колдун, из древнего рода, неужели тебе не противно смотреть, во что превратился Хогвартс? Сплошное магловское отродье! Надо совсем не иметь гордости волшебника, чтобы якшаться с этими грязно…

Договорить он не сумел: кулак Сириуса впечатался ему в челюсть.

— У меня есть гордость волшебника! — отчеканил Блэк, глядя, как Малфой вытирает кровь на подбородке. — И состоит она в том, чтобы ни перед кем не ползать на брюхе! Тем более — перед убийцами моего отца!

— Ты глупец, Блэк! — прошипел Малфой. — Как и твой дружок Поттер! Служить Лорду — великая честь, от таких предложений не отказываются! Вы ещё пожалеете! Оба!

Сириус презрительно сплюнул и вышел из класса.

— Народ, кто подскажет мне лучший способ убить этого белобрысого слизеринского гадёныша? — спросил он, влетая в спальню, где сидели остальные трое Мародёров.

— Это ты о котором? — поинтересовался Люпин. — Их там несколько…

— О Малфое! — Блэк как будто выплюнул это имя.

— Так, что он ещё натворил? — Джеймс поднял голову и с подозрением посмотрел на друга.

— Ты был прав, Сохатый, — сказал Сириус, успокаиваясь, — тогда, в прошлом году… Когда говорил, что нас могут пригласить на Тёмную сторону.

— Теперь, значит, и тебя — спокойно отметил Поттер.

— Именно! Этот урод говорил что-то о новом мировом порядке, который должны установить волшебники, гнал какую-то чушь о том, что надо очистить волшебный мир от маглорождённых… Ещё семью мою приплёл, сволочь! — с ненавистью в голосе закончил Блэк.

— Эй, стоп! Что значит «теперь и тебя»? — встревожился Люпин.

— А то и значит, что он и мне предлагал пойти на службу к Вольдеморту, — хмуро ответил Поттер. — И мне он тоже что-то такое говорил о чистоте крови, я всего не запомнил.

— Не знаю, — подал голос Питер, — может, в этом действительно что-то есть… я о чистоте крови…

— ЧТО? — зарычал Сириус. — Питер, ты рехнулся! Как ты можешь всерьёз воспринимать весь этот бред?!

— Но ведь лучшие волшебники получаются из чистокровных… — испуганно забормотал Петтигрю. — Как вы с Джимом…

— Угу, — отозвался Джеймс, пристально глядя на Питера. — Мы с Мягколапом, конечно, чистокровные. А вот МакЛинн, которая мало в чём нам уступает — наполовину магла. И Вера Дирк, которую все мы хорошо знаем. А у Лили Эванс оба родителя маглы. И у Джека Мастерса тоже, а он на своём курсе самый способный. Не получается, Питер.

— Ну ладно, ладно, я глупость ляпнул, — пискнул Петтигрю, съёжившись под грозными взглядами друзей. — Разумеется, вы правы.

— Не поговорить ли об этом с Дамблдором? — предложил Римус. — По-моему, он должен знать, что в школе творятся такие вещи.

— Да надо бы, — поддержал его Сириус.

Но здесь их ждало разочарование. Когда они отправились к профессору МакГонагалл с просьбой отвести их к директору для важного разговора, то услышали, что Дамблдор уехал по делам в Лондон и будет только завтра. Пришлось возвращаться в башню Гриффиндора.

Войдя в гостиную, Мародёры дружно зажали носы: кто-то явно взорвал там навозную бомбу, причём не одну. Лили стояла посреди комнаты, прижимая к носу платочек, и строгим тоном пыталась выяснить у младшекурсников, кто это сделал.

— Идиоты, — пробурчал Джеймс, — я не против таких шалостей, но не в гостиной же!

Они быстро ретировались в свою спальню. Сириус посмотрел на часы. Шесть часов. А Энни будет ждать его в семь. Он открыл шкаф, критическим взором окинул свой гардероб и достал светло-серую рубашку и элегантные чёрные брюки.

— Так-так, — ухмыльнулся Люпин. — На свидание собрался? С кем на этот раз?

— С Энни Митчелл, — рассеянно ответил Сириус, полностью поглощённый проблемой выбора галстука.

— Такая смуглая малышка из Хаффлпафа? Одобряю! Ну ты, однако, даёшь, Мягколап! Это у тебя, кажется, уже третья за полтора месяца?

— Одно слово — кобель! — с самым серьёзным видом добавил Джеймс.

Мародёры покатились со смеху.

— А тебе, Сохатый, — с шутливой обидой сказал Блэк, — надо не в оленя превращаться, а в жеребца. Чтобы хватило на всех девчонок, которые вокруг тебя вертятся! Кто бы тут говорил! Думаешь, я не видел, как ты после матча перемигивался с Эванс?

— О-ла-ла! — со столь же шутливым восхищением ответил Поттер. — Да, Мягколап, признаю свою ошибку: ты не кобель, ты орёл! Какой глаз!

Все снова прыснули.

Когда за Сириусом, наколдовавшим перед уходом огромный букет чайных роз с одуряющим ароматом, закрылась дверь, Джеймс повалился на кровать и уставился в потолок. До свидания с Лили оставалось ещё два часа: ей, старосте факультета, надо было следить за порядком и заниматься с младшекурсниками. Лили… Сириус был прав, вокруг него, блестящего ученика и капитана команды по квиддичу, действительно было много поклонниц. Он никогда не страдал от застенчивости и флиртовал со многими, но Лили стала для него чем-то большим… У неё была самая заурядная внешность, если судить по обычным канонам — но ничьи глаза не могли заставить его чувствовать себя идиотом, растерявшим все слова, кроме её добрых сияющих зелёных глаз… Это было чем-то похоже на ощущения от Заклятия Подвластия — та же бездумная лёгкость и счастье… только вот бороться с этими чувствами Джеймсу совершенно не хотелось.

Тем временем Сириус, весело насвистывая, направился к теплице, куда должна была придти Энни. Для него победа над каждой новой девчонкой представлялась чем-то вроде очередного захватывающего приключения — ночной прогулки по замку или вылазки в Запретный Лес, когда он мог в любой момент наткнуться на что-то новое и интересное. Он бросался в очередную интрижку, как в омут головой, и с лёгкостью «выныривал» из неё. Он впервые собирался встречаться с девушкой из Хаффлпафа, и ему было очень интересно, насколько слухи об их недалёкости соответствуют действительности. Единственная студентка этого факультета, с которой он более или менее тесно общался, была очень даже умной, но ведь исключения есть повсюду… Он очнулся от этих мыслей только когда маленькая ладошка закрыла ему глаза.

— Энни! -Сириус повернулся к девушке. — Вау! Какая ты красивая!

Она застенчиво улыбнулась. Как и Сириус, она решила отказаться на этот вечер от традиционной мантии. На ней было светло-коричневое платье, его манжеты и подол украшала затейливая вышивка. Свои длинные каштановые волосы она заплела в две толстые косы.

— Это тебе, — парень протянул ей букет роз.

— Ой, спасибо, — сказала она. — Откуда ты узнал, что я люблю розы?

— А ты разве не знаешь, что я ясновидящий? — пошутил Блэк, мысленно гладя себя по голове за догадливость.

Он предложил девушке руку, и они отправились бродить по окрестностям. Хотя была уже середина октября, погода стояла удивительно мягкая. Темнело, на небе появлялись первые звёзды. Сириус показывал своей спутнице созвездия, с увлечением рассказывая всё, что знал о них.

— А вот это, — сказал он, указывая на очередную точку в небе, — моя любимая звезда. Звезда созвездия Большого Пса… — мечтательно добавил он.

— Сириус, — закончила девушка. — Я, конечно, не так хорошо разбираюсь в астрономии, но всё же на уроках не только ушами хлопала…

Они засмеялись, продолжили свой путь и оказались на поляне рядом с Запретным Лесом. Неожиданно Энни наклонилась к какому-то невзрачному на вид цветку.

— Смотри, ноктюрница, — благоговейным тоном сказала она. — Я и не думала, что они здесь растут…

— Ну у тебя и глаз! — восхитился Сириус. — А что, это такой редкий цветок?

Теперь настал уже черёд Блэка внимательно слушать. Для Энни Гербология была столь же серьёзным увлечением, как для Сириуса — Астрономия. Парень разбирался в травах только в объёме школьной программы, Энни же, казалось, может назвать по имени каждую отдельную травинку, попутно рассказав всю её родословную.

Когда она закончила говорить, у Сириуса мелькнула шальная мысль.

— Энни, ты меня не подождёшь здесь немного? Я тебе хочу сюрприз сделать.

— Сюрприз? — даже в темноте было видно, как радостно заблестели её глаза. — Хорошо, я подожду.

Сириус быстро дошёл до Запретного Леса. Убедившись, что его не видно с поляны, он обернулся псом и углубился в лес. Безошибочный собачий нюх быстро привёл его к небольшой полянке, заросшей прекрасными серебристыми цветами. Это были Ночные Огоньки или Огоньки Фей — очень редкие цветы, обладавшие массой магических свойств. Здесь он принял человеческий облик, бережно выкопал из земли несколько растений вместе с корнями, наколдовал горшок, засунул туда цветы и, снова на четырёх лапах, побежал обратно. На опушке леса он опять превратился в человека.

— Вот, — сказал он, подходя к девушке, — это тоже тебе.

— Это же Огоньки Фей! — её глаза расширились от удивления. — Где ты их взял?

— В лесу.

— Но ведь туда нельзя ходить!

— Всё можно, если осторожно, — усмехнулся Блэк.

— Какой ты храбрый! — с этими словами девушка обняла его и крепко поцеловала. Минутой спустя она уже собиралась испугаться собственной смелости, но Сириус не оставил ей такой возможности…

Когда он, наконец, нашёл в себе силы оторваться от приятного времяпрепровождения, часы показывали половину первого.

— Энни, это замечательно, — выдохнул парень, — но нам пора возвращаться.

На обратном пути он снова удивил свою подругу, проведя её назад в замок через подземный ход, который начинался на окраине Хогсмида и заканчивался на пятом этаже за зеркалом. Многолетний опыт ночных прогулок по Хогвартсу позволил ему и без плаща-невидимки благополучно проводить свою даму в её башню и добраться до своей. У портрета Полной Дамы он встретил Лили и Джеймса, тоже явно довольных своим свиданием. В эту ночь ему снились очень радостные сны…

Но назавтра от радужных настроений не осталось и следа. Около полудня в спальню вошёл чем-то встревоженный Люпин.

— Вы не забыли о нашем вчерашнем намерении поговорить с Дамблдором? — с порога спросил он.

— Нет, — ответил Джеймс, неохотно отрываясь от каких-то, вероятно, очень приятных размышлений. — Ещё что-то случилось? — добавил он, глядя на озабоченное лицо друга.

— Да. Малфой.

— И тебя тоже? — охнул Сириус. — Он совсем спятил!

— Вот это мне и не нравится. Во-первых, он действительно одурел от фанатизма, — поморщился Римус. — Во-вторых, он, похоже, абсолютно уверен в собственной безнаказанности, иначе не посмел бы приставать ко мне после того, как вы послали его подальше. В-третьих, я вчера вечером и сегодня утром осторожно поговорил с народом и выяснил совсем уже неприятные вещи. Ещё две недели назад он подкатывался с этим к Хелен Темпер.

— Что?

— Что слышали. У неё, оказывается, прадед был одним из сподвижников Гриндевальда, деда тоже подозревали, но доказать ничего не смогли.

— Ты хочешь сказать, что он пытается…

— … завербовать кого-то из будущих секретных агентов, — закончил Люпин.

— Да, надо идти к Дамблдору, — сказал Джеймс. — Вперёд.

Им потребовалось полчаса, чтобы убедить профессора МакГонагалл, что они не собираются беспокоить директора по пустякам. Наконец, декан Гриффиндора сдалась и назвала им пароль, открывающий статую горгульи. Парни поднялись по лестнице и постучали в дверь.

— Войдите! — раздался ответ. — Мистер Поттер, мистер Блэк, мистер Люпин, чему обязан?

— Э-э, — замялся Джеймс, — я даже не знаю, с чего начать, сэр…

— Для начала присаживайтесь, — улыбнулся Дамблдор.

Друзья расселись вокруг стола.

— Сэр, в школе есть сторонники Вольдеморта, — Римус перешёл к делу.

— Так, — сказал директор. Он совершенно не выглядел удивлённым.

— И мы считаем, — продолжил Люпин, — что Малфою откуда-то стало известно о нашей секретной программе.

— Почему вы так думаете?

— Потому что он предложил нам троим служить Вольдеморту, сэр, — ответил Джеймс — А сегодня утром мы узнали, что и Хелен Темпер тоже. Это же почти вся наша группа!

Директор задумался, прикидывая что-то в уме.

— Нет, господа, здесь, как мне кажется, вы всё-таки ошибаетесь, — наконец сказал он. — Вы не первые, кто сообщает мне такие новости. Три дня назад ко мне приходили мистер Смит из Равенкло и мисс Редхок из Хаффлпафа. Им тоже сделали подобное предложение. Так что, думаю, у него несколько другие критерии отбора…

— Талантливые чистокровные волшебники? — нахмурился Римус. — Но, сэр, неужели Вы намерены допустить, чтобы всё это продолжалось?

— Боюсь, мы мало что можем поделать, — с видимой неохотой признал Дамблдор. — У нас только и будет, что ваши слова против слов мистера Малфоя. А он, разумеется, станет всё отрицать. Мы ничего не докажем.

— Но, сэр, — Сириус готов был вот-вот взорваться, — это же нельзя так оставлять! Он же половину школы перетянет на Тёмную сторону!

— Но он же не сумел перетянуть вас троих. И мисс Темпер. И мисс Редхок… Я не могу отчислить его из школы, если он не совершит какого-нибудь серьёзного проступка… подчёркиваю, очень серьёзного. Но вы — вы можете сделать так, чтобы слушали вас, а не его, чтобы вы, а не он были примером для подражания…

Друзья вышли из кабинета директора в некоторой растерянности. Они привыкли думать, что Дамблдор — один из самых мудрых людей на свете, а теперь он говорил, что не может ничего сделать! И что они сами должны что-то придумывать!

— Ладно, — сказал Люпин, — я и не надеялся, что этого гадёныша выгонят из школы. Но Дамблдор подал мне неплохую идею…

— Выкладывай! — потребовал Сириус.

— Сейчас… надо найти укромное место…

Они зашли в пустой класс.

— Я тут увлёкся магловской историей, — начал Римус. — Очень полезный предмет. Малфой пользуется теми же ораторскими приёмами, что и один из магловских диктаторов, Адольф Гитлер. Убеждает не самими словами, а страстной манерой речи. И с этим можно бороться. Если его не будут воспринимать всерьёз…

— Предлагаешь выставить Малфоя на посмешище? Рем, ты гений! — обрадовался Сириус.

— Вот и давайте подумаем, как это сделать, — сказал Люпин.

Друзья отвели себе неделю на выработку плана. Во-первых, надо было узнать слабые стороны слизеринца, во-вторых, на вторник приходилось полнолуние, а в-третьих, щепетильный Люпин настаивал на том, чтобы Малфою не был причинён какой-либо физический вред. Сириус был несогласен с ним по этому пункту, но спорить не стал.

На субботу был назначен поход в Хогсмид. Пополнив свой арсенал в «Зонко», Мародёры направились в «Три Метлы», где Джеймс и Сириус договорились встретиться со своими девушками. Едва они зашли в бар, как к ним подбежала встревоженная Лили.

— Сириус, скорей! Энни плохо!

Энни, корчась в судорогах, лежала на полу у стола, рядом стояла группка перепуганных хаффлпафских девушек. Парень достал палочку.

— Фините Инкантатем!

Девушка продолжала биться в конвульсиях.

— Чёрт, это не Судорожное заклятие! Мобиликорпус!

Тело Энни поднялось в воздух.

— Так, Рем, Питер, — сказал Джеймс, — останьтесь здесь и постарайтесь выяснить, что случилось. Встретимся у нас в спальне.

Они выбежали из бара.

— Отнесём её в нашу комнату, — распорядился Поттер.

— А почему не к мадам Помфри?

— Судя по всему, это отравление Конвульсивным зельем. Пока мы не выясним, что произошло, лучше не предавать дело огласке. Я не верю, что это сделал кто-то из её подруг. А противоядие от него не очень сложное, так что мы справимся.

Перед воротами замка Джеймс остановился и вынул из кармана плащ-невидимку.

— Накрой её и возьми на руки.

Они внесли девушку в спальню и осторожно положили на кровать. Джеймс извлёк свой набор для алхимии и начал быстро что-то смешивать. Минут через пятнадцать зелье было готово.

— Подержи ей голову, — сказал он Сириусу.

Друзьям с трудом удалось влить в рот девушки немного лекарства. Постепенно судороги прекратились, и Энни заснула. Через некоторое время вернулись Римус и Питер.

— Что с ней? — спросил Петтигрю

— Отравление Конвульсивным зельем.- ответил Сириус. — Что вы выяснили?

— Девчонки утверждают, что за последний час к их столу никто не подходил, — сказал Люпин. — А до этого там вертелся Гойл, он ухаживает за одной из них. Но если Энни отравили…

— То с подачи Малфоя! — закончил Блэк. — Убью гада!

— А заодно и Снейпа, — добавил Джеймс. — Ты прав, наверняка именно Гойл подлил ей эту дрянь. И вряд ли по собственной инициативе. А такое необычное Конвульсивное зелье мог сварить только Снейп, оно, вообще-то, должно действовать гораздо быстрее.

— Мерзавцы! — бушевал Сириус. — До нас добраться не могут, так на девушках отыгрываются! Подонки!

— Не торопись, дружище, — протянул Римус, — это не обязательно связано с тобой. Они могли и не знать, что она твоя девушка.

— А зачем ещё её травить?

— Она, как я выяснил, маглорождённая. Может, эти сволочи решили так очищать Хогвартс?

— В любом случае, это им с рук не сойдёт, — подытожил Джеймс.

Чуть позже версия Люпина об акции против маглорождённых подтвердилась. Когда Мародёры спустились в гостиную, они увидели, как Шейла МакЛинн, рыдая, бежит по лестнице в спальню девочек.

— Что это с ней? — обратился Сириус к Надин Хенкис.

— Её парню, Роджеру Муру, подбросили фотографии, на которых она целуется с Розье, — ответила девушка. — Он взбесился и наговорил ей гадостей. Не знаю, кто это сделал и как, но такого быть не могло!

— Сделали это, конечно, слизеринцы, — хмыкнул Джеймс. — Передай Шейле, что они за это заплатят. Пошли, ребята.

Мародёры устроились в углу у камина.

— Не люблю я, конечно, МакЛинн, — сказал Сириус, — но не можем же мы позволить, чтобы эти змеёныши обижали наших девчонок! Похоже, ты был прав, Лунатик, она ведь тоже маглорождённая…

— Слушайте, что я придумал, — Джеймс понизил голос. — Я бы это сразу предложил, если бы Рем не требовал, чтобы мы не причиняли ему физического вреда…

— Беру свои слова назад, — отозвался Люпин.

— Так вот… Когда мы на Алхимии готовили Оборотное зелье, я прихватил немного …

— И в кого ты его собираешься превратить? А главное зачем? — удивился Питер.

— Дай договорить. Если выпить зелье с частицей человека, то через час станешь самим собой. А вот если туда попадёт волосок животного, то трансформация — и туда, и обратно — будет неполной. И потом придётся долго-долго лечиться.

— А как ты собираешься его напоить? Оно же горькое!

— А вы не заметили, что он по утрам кофе пьёт? Без сахара.

— Великолепно! — заявил Сириус. — Мы завтра его отвлечём, а ты накроешься плащом и подольёшь ему зелья. А в кого мы его превратим?

— Давайте в крысу, — предложил Люпин. — Питер! Дашь пару волосков на благое дело?

— Дам, — со смехом ответил Питер. — Здорово вы это придумали!

Замысел действительно удался. Обычно Сириус перед едой не вступал в длительную перебранку со слизеринцами (объясняя это тем, что не хочет портить аппетит видом их гнусных физиономий) и очень коротко отвечал на их колкости, но в этот раз он так и сыпал язвительными замечаниями по адресу Малфоя, доведя того до белого каления. Тем временем Джеймс под плащом-невидимкой подобрался к слизеринскому столу и подменил стоявшую перед Малфоем чашку кофе на точно такую же, куда было подлито Оборотное зелье. Наконец Блэк отошёл к столу Гриффиндора, а разгорячённый перепалкой Малфой залпом выпил свой кофе… и тут же с криком схватился за голову.

— Эй, ты чего? — заволновался Гойл.

Малфой рухнул на скамью, обхватив голову руками. Когда через несколько минут боль отпустила, он машинально опустил руки. На плечах у него красовалась крысиная голова.

— Знаете, а ему так больше идёт, — громко заявил Римус под злорадный смех окружающих: как оказалось, высокомерного Малфоя даже на родном факультете не очень-то жаловали. — Сразу видна его истинная сущность!

Подскочившие Крэбб и Гойл подхватили Малфоя и потащили его в больничное крыло. Когда он вышел из-за стола, зал снова потряс взрыв хохота: из-под мантии слизеринца торчал голый крысиный хвост длиной в добрых полметра.

— Что здесь такое? — невинным тоном поинтересовался подошедший Джеймс. — О, никак Оборотное зелье?!

— Ваша работа, Поттер? — злобно спросил Хартелл.

— Ну что Вы, сэр, как можно… К тому же я только что подошёл.

— Не разыгрывайте из себя младенца, Поттер, у Вас это плохо получается!

— Профессор, мы, конечно, любим розыгрыши, — встрял Сириус, — но для них можно использовать что-нибудь попроще, чем Оборотное зелье. Ведь его так долго варить…

Хартелл смерил гриффиндорцев испепеляющим взглядом, но промолчал. Друзья направились к своему столу. Когда они уселись, к ним подошла Шейла, уже закончившая завтракать, и молча пожала руки всем четверым.

— Не за что, — усмехнулся Джеймс, галантно целуя ей руку.

После завтрака Мародёры вышли из замка и удобно устроились на траве на залитой солнцем лужайке.

— Ну что, — лениво жмурясь, произнёс Люпин, — рот этому гадёнышу мы заткнули. Он теперь какое-то время проведёт в больнице, а потом его вряд ли станут слушать. Все будут вспоминать его крысиную башку и хвост…

— Удивительно, что и некоторые слизеринцы тоже смеялись, — заметил Питер.

— Нечему тут удивляться! — фыркнул Римус. — Малфой не упускает случая похвалиться, сколько денег у его папаши. А в Слизерине далеко не все из богатых семей.

— Я вот о чём думаю, — задумчиво сказал Джеймс. — Малфой — это ведь только голос того зла, что сейчас поднимает голову. Гибнут люди — отец Сириуса, родители Веры Дирк… И сколько ещё будет жертв… И именно мы должны будем бороться с этим… Справимся ли?

— Джим, не стоит говорить так, как будто на наших плечах лежат судьбы мира, — в тон ему отозвался Сириус. — Мы просто делаем то, что можем, и будем делать это дальше. Пока что… мы сами отказались от предложения Малфоя, мы смогли надолго заткнуть ему рот… возможно, вспомнив сегодняшнее, кто-то потом не захочет его слушать… Нет смысла гадать, что будет дальше… надо действовать. Сейчас.

— Так, и какие будут предложения? — Поттер явно спустился с небес на землю.

— Во-первых, я набью морду Снейпу, — мрачно заявил Блэк. — Чтоб не варил больше всякой дряни. Во-вторых, надо бы поговорить с Лили, Дженни и Шейлой, пусть сами будут поосторожнее и остальных предупредят — я о маглорождённых. В-третьих, когда Малфой выйдет из больницы, можно устроить ему ещё один сюрприз…

— Ну-ка, Мягколап, что ты ещё придумал? — оживился Римус.

— Когда мы последний раз были в Хогсмиде, я его видел под ручку с Нарциссой Роузи из Равенкло. Выглядел он при этом — глупее не бывает. Втюрился по уши. Хотя я его понимаю, она действительно очень красивая. И что она только нашла в этом уроде?

— Не отвлекайся.

— Так вот, почему бы Малфою, выйдя из больницы, не найти у себя записочку от Нарциссы? С приглашением на свидание?

— Неплохо! — одобрил Джеймс. — А что дальше?

— А дальше… можно назначить ему свидание на пятом этаже… в комнате, которая за статуей Венделины Странной.

— Там же дамский туалет! — расхохотался Люпин.

— В точку, Лунатик! Но вряд ли это известно Малфою. Он ведь нечасто вылезает из подземелий. А на дверь поставим магическую сигнализацию погромче, которая будет реагировать только на парней. А если там в это время ещё и девчонки окажутся, то шуму и крику будет на весь Хогвартс!

— Только придётся подождать, — отсмеявшись, закончил Поттер. — Он долго проваляется.

Своё обещание по поводу Снейпа Сириус исполнил в тот же день. Это обошлось Гриффиндору в пятьдесят очков, снятых профессором МакГонагалл, но Мародёры решили, что дело того стоило. Даже Лили не стала сильно ругать их за это.

В понедельник урок Защиты от Тёмных Сил ознаменовался для друзей одним забавным происшествием. Войдя в кабинет после перемены, они увидели, что за преподавательским столом сидит Дамблдор.

— Этот урок у вас должна была вести профессор МакГонагалл, — сказал он, когда все расселись. — Но ей сегодня нездоровится, так что я её заменяю. Мы с вами будем говорить об анимагах.

Мародёры застыли с каменными лицами и начали щипать себя, чтобы не расхохотаться. Дамблдор будет рассказывать ИМ об анимагии? Умора!

— Думаю, не надо объяснять вам, кто такие анимаги, — продолжал профессор. — И, полагаю, всем известно, что существует реестр всех анимагов Земли. Кто-нибудь может перечислить их? Я имею в виду ныне здравствующих.

Хелен Темпер немедленно подняла руку.

— На сегодняшний день зарегистрировано восемь живущих анимагов, — хорошо поставленным голосом начала девушка. — Минерва МакГонагалл, кошка; Ричард Уэстон, ворон; Ясукава Масинаки, лис; Владимир Немирофф, медведь…

— Спасибо, мисс Темпер, достаточно. Десять баллов Равенкло. А кто может сказать, почему за анимагами ведётся столь тщательное наблюдение?

В классе повисла тишина.

— Ну, — неуверенно начала Вера Дирк, — наверное, потому, что с таким умением можно натворить много зла…

— Верно, мисс Дирк, пять баллов Хаффлпафу. Но это не единственная причина.

Больше версий не последовало.

— Стать анимагом очень сложно, — объяснил Дамблдор. — Анимагия — один из самых трудных разделов Трансфигурации, превращение человека в животное состоит из многих стадий. На некоторых из них могут произойти очень серьёзные сбои, опасные для здоровья и даже жизни волшебника. Сейчас вы запишете некоторые признаки, которые помогают отличить анимага от обычного животного. Они не очень надёжны, но могут пригодиться…

Остаток урока студенты записывали и разбирали признаки отличия анимага от животного. Когда прозвенел звонок, Мародёры пулей вылетели из класса и помчались в свою комнату. Одноклассники провожали их озадаченными взглядами. Забежав в спальню, друзья повалились на кровати, дав волю долго сдерживаемому хохоту.

— Ой, не могу, — стонал Сириус. — Ладно бы МакГонагалл! Но Дамблдор!

— Да, — вторил ему Джеймс. — Дамблдор, конечно, великий волшебник, куда нам до него, но об анимагии-то мы больше знаем…

— Ладно, — сказал Римус, когда смех затих, — кое-что полезное вы всё-таки узнали. Думаю, вам стоит поработать над тем, чтобы у вас не осталось тех признаков, по которым можно вычислить анимага. Это ведь, главным образом, поведение…

С этим никто не спорить не стал. Следующий урок Защиты МакГонагалл и Дамблдор вели вместе. Директор показал заклинание, с помощью которого можно превратить анимага обратно в человека против его воли. Почти весь урок класс отрабатывал это заклинание на профессоре МакГонагалл.

— Мда, вот это мне уже не нравится, — сказал Джеймс, когда друзья вышли из кабинета. — Если мы когда-нибудь попадёмся…

— Значит, не надо попадаться, — заявил Сириус.

Приближался Хеллоуин. Для Джеймса и Сириуса вопрос о том, с кем танцевать, не стоял, Питер тоже нашёл девочку себе под стать — маленькую и пухленькую. За три дня до праздника, когда Сириус и Джеймс корпели над очередным домашним заданием, к ним подошёл Римус.

— Ребята, помогите советом, — неуверенно начал он.

— Каким? — повернулись к нему друзья.

— Мне очень нравится Джессика Лэнгли из Равенкло. И я пригласил её на бал…

— Ну и замечательно, — жизнерадостно отозвался Сириус. — Ты ей, по-моему, тоже нравишься. Может, у вас что-нибудь получится.

— В этом-то и проблема, — вздохнул Люпин. — Я не хочу причинять ей боль. Не могу же я с ней встречаться и не сказать, кто я…

Блэк и Поттер переглянулись. Хотя они по праву носили звание Самых Острых Языков Хогвартса, они никогда не позволяли себе шутить над проблемами Римуса с девушками.

— Рем, дружище, — мягко сказал Джеймс, — ты что думаешь, только мы трое можем принимать тебя таким, какой ты есть? Если она любит тебя, то поймёт…

— И потом, приглашение на танцы ещё ни к чему не обязывает, — продолжил Сириус. — Даже если вы начнёте встречаться, не обязательно говорить ей сразу. Присмотрись к ней, а потом решишь. Она не дура, должна понять, что это ничего не меняет…

— Вы действительно так думаете? — обрадовался Римус.

— Ну конечно! — хором сказали оба.

— Тогда я пошёл.

Через несколько дней друзья убедились, что Люпин с успехом последовал их совету. После банкета столы отодвинули в сторону, заиграла приятная музыка, и начались танцы. Римус в костюме пирата и Джессика, нарядившаяся вейлой, всё время танцевали вместе, глядя друг на друга влюблёнными глазами. А в перерывах между танцами они о чём-то непринуждённо разговаривали и смеялись. После бала друзья ждали Люпина до двух часов ночи, но он так и не появился. Понимающе переглянувшись, они отправились спать.

На следующий день урок Защиты от Тёмных Сил проходил не в обычном помещении, а где-то в самых секретных подземельях. Мародёры никогда не бывали в этой части замка. Войдя в комнату, будущие секретные агенты почувствовали, что им стало как-то не по себе. В углу стоял большой куб, прикрытый тканью.

— Вы должны собраться и взять себя в руки, — сказал Дамблдор. — Сегодня вам придётся иметь дело с одним из самых страшных существ в мире.

— И кто же это? — уныло спросил Питер.

— Это дементоры. Один из них сейчас находится в клетке в углу, его привезли специально по моей просьбе. Их не изучают в школе, поэтому сначала я расскажу об их свойствах. Вы все слышали о тюрьме Азкабан, но думал ли кто-нибудь из вас, почему она считается настолько страшной?

— Её охраняют дементоры? — догадалась Хелен.

— Да, мисс Темпер. Эти существа заставляют людей вспоминать самое страшное, что с ними когда-либо случалось. Они высасывают из человека все светлые чувства и воспоминания. Заключённые Азкабана, которые постоянно находятся рядом с дементорами, живут в плену кошмаров. Эти несчастные сходят с ума за считанные недели, у них не остаётся и тени надежды — вот почему ещё никто не убегал оттуда. Кроме того, все они теряют волшебные силы.

— И как же бороться с такими чудовищами? — мрачно поинтересовался Люпин.

— С помощью Заклинания Патронуса. Это высшая магия, её никогда раньше не изучали в Хогвартсе. Патронус — это воплощение добра и света, которые есть в душе человека. Но, в отличие от людей, Патронусы ничего не боятся, поэтому дементоры не могут с ними справиться. Посмотрите, как это выглядит, — он поднял палочку, направив её на клетку в углу. — Экспекто Патронум!

Из палочки вылетело плотное серебристое облако, окутавшее клетку. Оттуда донеслось сдавленное шипение.

— Чтобы вызвать Патронуса, мало просто сказать нужные слова, — продолжил директор. — Нужно ещё вспомнить самый счастливый момент своей жизни и сосредоточиться на нём. Предупреждаю: ни с первого, ни со второго раза ни у кого из вас, скорее всего, не получится создать полноценного Патронуса. А теперь сядьте и подумайте, какое воспоминание может стать для вас надёжным щитом от страха…

Дамблдор оказался прав: ни с первого, ни со второго, ни с пятнадцатого раза ни у кого из студентов ничего достойного не вышло. Из палочек вылетали прозрачные облака газа, которые, конечно, не давали дементору подойти близко, но при этом вытягивали из юных волшебников все силы. С уроков по Защите они уходили совершенно измотанными.

— Ничего, — дружно подбадривали их Дамблдор и Моуди, которые вели эти уроки по очереди, — это заклинание получается далеко не у всех опытных волшебников. Вы уже добились неплохих результатов.

Но Сириус и Джеймс были недовольны своими успехами. Они считали, что у них всё получалось бы лучше, если бы их учителя, не дававшие им слишком долго оставаться рядом с дементором, позволяли им побольше тренироваться. Во время очередной ночной вылазки, на которую Мародёры отправились втроём (только что закончилось полнолуние, и Римус не мог составить компанию друзьям), они отправились исследовать подземелья — самую малоизученную часть замка. Они нашли какую-то пустую заброшенную комнату, где была ещё одна дверь помимо той, через которую они вошли.

— Интересно, что здесь раньше было? И куда ведёт эта дверь? — спросил Питер.

— Пошли посмотрим, что там дальше, — предложил Джеймс.

Следующая комната была точно такой же — ничего интересного, кроме двух дверей. И следующая тоже. Это оказалась целая анфилада смежных комнат. Парням уже наскучило открывать всё новые и новые двери и находить за ними только пыль и пустоту.

— Всё, — заявил Сириус, — если и в следующей комнате не окажется ничего интересного, то возвращаемся.

Он распахнул дверь. Друзья почувствовали, что им стало холодно и неуютно. Это было то самое помещение, где их обучали бороться с дементором. Они подошли к клетке.

— Давайте потренируемся, — предложил Сириус. — Сейчас нам никто не помешает.

— Пожалуй, можно попробовать, — Джеймс задумался.

— А это безопасно? — с сомнением протянул Питер.

— Нас же трое, а он один, — ответил Блэк. — Справимся.

Друзья зажгли факелы, воткнутые в кольца на стенах. Под тканью, закрывавшей клетку, послышался какой-то шорох. Сириус, глубоко вдохнув, решительным жестом сдёрнул покрывало, открыл дверцу — и тут же понял, что ошибся. Когда рядом не было Дамблдора или Моуди, которые точно могли справиться с дементором, у парня поубавилось уверенности в своих силах… Но отступать было поздно. Высокая фигура медленно двинулась к троим гриффиндорцам. В памяти Блэка с невероятной чёткостью всплыли строчки письма: «Сириус, ты должен немедленно приехать домой. Отец убит. Завтра похороны. Подробности — когда вернёшься. Джесси.» Затем он увидел и сами похороны — гроб с телом отца, плачущая мама… Питер позеленел и сполз по стенке, готовый вот-вот потерять сознание. Дементор наклонился к нему, из-под плаща высунулась рука, покрытая струпьями и какой-то слизью, и потянулась к Петтигрю. Джеймс первым вышел из ступора.

— Эспекто Патронум! — крикнул он.

— Эспекто Патронум! — Сириус собрал все свои силы, чтобы вспомнить счастливый момент — звёздное небо над головой, тонкие руки Энни на плечах и вкус её губ… И на этот раз у них всё получилось. Серебристые облака газа, вылетевшие из палочек Поттера и Блэка, приобрели чёткие очертания — льва с развевающейся гривой и большого лохматого пса. Звери с двух сторон набросились на дементора, заставив его отступить обратно в клетку. Джеймс с лязгом захлопнул дверцу.

— Питер, вставай, надо идти, — он похлопал Питтегрю по щеке. Питер с трудом поднялся. Друзья молча вернулись в свою комнату. Джеймс и Сириус чувствовали себя подавленными, осознав, что дементор мог сделать что-то очень скверное с Питером…

Утром они рассказали обо всём Люпину, который схватился за голову и обругал друзей очень крепкими словами.

— Вы бы иногда книги читали, — мрачно закончил он свою тираду.

— А что такого мы найдём в книгах? — поинтересовался Сириус.

Римус вскинул голову.

— Не знаю, почему нам этого до сих пор не рассказали, наверное, Дамблдор пугать нас не хочет, — ответил он, — но если бы дементор добрался до Питера, у нас был бы живой труп.

— Как это? — Петтигрю побледнел.

— Самое страшное, что может сделать дементор — лишить человека души. Это называется Поцелуй дементора. Он высасывает из своей жертвы душу, но при этом человек продолжает жить — без неё. Это хуже смерти.

Блэк и Поттер ошарашенно переглянулись. Оба чувствовали себя полными идиотами.

— Ну… не переживайте так, всё ведь обошлось, — Питер пришёл в себя и попытался успокоить друзей. — Но надо бы поосторожнее себя вести…

Несколько последующих дней в Хогвартсе было спокойнее, чем обычно — Мародёры даже не помышляли ни о каких проделках. Но постепенно переживания утратили свою остроту, всё происшествие стало выглядеть не таким уж страшным, и четверо гриффиндорцев вернулись к своему прежнему легкомыслию, став лишь совсем немного осторожнее. Джеймс и Сириус успокоили свою совесть тем, что извлекли несомненную пользу из этой истории — научились вызывать настоящих Патронусов.

В начале декабря из больницы выписался Малфой.

— Что-то в столовой крысиным духом запахло, — заметил Джеймс, проходя мимо стола Слизерина. — Пора ловушки ставить…

У Мародёров уже всё было готово для очередного розыгрыша. Накануне Питер, обернувшись крысой, залез в кабинет трансфигурации и утащил оттуда листок из сочинения Нарциссы. Друзья написали записку и наложили на неё заклинание изменения почерка. Затем Сириус сбрызнул её выпрошенными у Энни духами, заявив, что Роузи пользуется такими же. Выходя из столовой, Блэк пристроился за Малфоем и ухитрился подсунуть записку ему в сумку. Свидание было назначено на полночь. В половине двенадцатого Мародёры, с трудом поместившись под плащом-невидимкой, пришли на пятый этаж, поставили на дверь сигнализацию и устроились в нише напротив. Без пяти двенадцать в туалет зашла профессор МакГонагалл.

— Если этот урод на неё нарвётся, тут такое будет… — с радостным предвкушением прошептал Сириус.

Через три минуты действительно появился Малфой с блаженной улыбкой на лице. Он скользнул взглядом по статуе, взялся за ручку двери и распахнул её. Раздался такой звук, как будто Пивз одновременно уронил все доспехи в замке. Малфой растерянно застыл на месте… и нос к носу столкнулся с вышедшей на шум МакГонагалл.

— Ну знаете, мистер Малфой, — возмущённо начала декан Гриффиндора.

— Что за безобразие! — раздался недовольный голос старосты Равенкло. — Даже в туалете нет спасения от этого придурка! Ой, извините, профессор…

— Ничего страшного, мисс Темпер, будем считать, что я не слышала Ваших последних слов. Это и в самом деле чересчур! Вы бродите ночью по школе да ещё вламываетесь в туалет к девочкам! С таким грохотом! Даже Поттер и Блэк такого себе не позволяют! («Мы себе ещё и не такое позволяем!» — мысленно хмыкнули упомянутые личности.) Пятьдесят баллов со Слизерина! И я завтра же поговорю о Вашем поведении с Вашим деканом! Аргус, — обратилась она к подошедшему Филчу, — будьте добры, наложите взыскание на мистера Малфоя.

— Пойдёмте, мистер Малфой, — елейным голосом пропел завхоз, — обещаю придумать для Вас что-нибудь особенное. Чтобы выделить Вашу голубую кровь…

Когда коридор опустел, Мародёры выбрались из ниши и направились в свою башню.

— На такое я и не рассчитывал, — давясь от хохота, сказал Сириус. — Столкнуться там с самой МакГонагалл! Лучше и быть не могло!

— Интересно, что для него Филч придумает? — хихикнул Питер.

— Скучать ему точно не придётся, — ухмыльнулся Джеймс.

На следующий день (это была суббота) в гостиную Гриффиндора ввалился побагровевший от смеха Фрэнк Лонгботтом.

— Спешите видеть! — простонал он, обессиленно прислонившись к стене. — Представление века! Их Светлость, первый аристократ Хогвартса Люциус Малфой, изволят собственноручно драить сортир! Вход бесплатный!

Всё мужское население Гриффиндора тут же изъявило желание полюбоваться столь редким зрелищем. Обратно студенты возвращались, держась за животы.

— Вот что значит голубая кровь! — утирая слёзы, сказал Джек Мастерс. — Даже тряпку держать не умеет!

— За что его так? — поинтересовался кто-то.

— Малыши, заткните уши, — раздался голос Надин Хенкис. Никто и не подумал выполнить это требование, но она всё-таки продолжила. — Малфой вчера ночью вломился в женский туалет. И наткнулся там на МакГонагалл. Мне девчонки из Равенкло рассказали.

— Что он там забыл? — изумился Фрэнк. — Неужели у него там свидание было? Фу, как неромантично! А ещё кичится своим аристократизмом!

За обедом стало ясно, что этот спектакль видели не только гриффиндорцы. Когда в Большой Зал вошёл Малфой, со всех сторон раздались смешки, а от стола Хаффлпафа — ещё и несколько язвительных советов, как правильно держать тряпку и швабру. Малфой надулся, но не стал вступать в перепалку со всей школой. Он забился в самый тёмный угол, спрятавшись за массивными плечами Гойла и Крэбба.

— Ну что, — удовлетворённо сказал Римус, когда вечером друзья устроились в любимом уголке у камина, — со всеми претензиями Малфоя на роль вождя покончено. Нельзя одновременно чистить толчки и произносить громкие речи. Неубедительно получится.

— А если в Слизерине ещё один такой найдётся? — спросил Сириус.

— Не думаю. Снейп слишком нелюдим, а у всех остальных мозгов не хватит, — ответил Люпин. — Ладно, хватит об этих вонючках. Давайте подумаем, чем мы на каникулах займёмся.

— Хорошо тебе говорить, — проворчал Джеймс. — Тебе-то скучать не придётся, Джессика никуда не уедет.

— Обещаю, что найду время и для вас, — улыбнулся Римус.

Незадолго до Рождественских каникул Мародёры снова отправились гулять при полной луне. Они долго валяли друг друга в снегу и резвились, словно детёныши. Сторонний наблюдатель никогда не поверил бы, что лежащий на спине и потешно дрыгающий лапами волк — страшный оборотень. Легконогий Сохатый прыгал вокруг Лунатика и Мягколапа, подталкивая их копытом и дразнясь. Кончилось это тем, что его друзья объединили усилия и повалили его в особенно глубокий сугроб.

— Сдаюсь, — засмеялся Сохатый.

Все поднялись и начали отряхиваться. В лунном свете снежинки на шкурах сияли старым серебром.

— Вы сейчас на Патронусов похожи, — сказал Червехвост. Сам он, из опасений быть раздавленным, не принимал участия в забаве, отсиживаясь под ближайшим кустом. — Такие сверкающие, серебристые…

— Давайте в лес сбегаем, — предложил Мягколап.

— А что там сейчас делать? Замело же всё, — удивился Сохатый.

— Но мы ведь ещё не были там зимой, — продолжал пёс. — Интересно же…

— Ладно, пошли, — проворчал Лунатик. — А то ты не отцепишься.

Они вошли в лес. Деревья поскрипывали на морозе, как будто разговаривали во сне, под ногами похрустывал свежий снег. Белая пушистая пелена смягчила очертания ветвей, скрыла коряги и кочки. Всё вокруг дышало тишиной и покоем. Друзья с удивлением поняли, что сейчас Запретный Лес нравится им гораздо больше, чем весной или осенью, когда под каждым кустом таится угроза. Они дошли до знакомой полянки.

— Энни говорила, что там, где растут Ночные Огоньки, зимой можно найти серебряные монетки, — сказал Мягколап.

— Это она пошутила, — ответил Сохатый. — Ой, смотри…

Странная компания застыла, благоговейно затаив дыхание. Над полянкой дрожала призрачная бледная радуга.

— Лунная радуга, — прошептал Лунатик. — Говорят, она может предвещать и страшное горе, и неслыханную удачу…

Ещё полчаса все четверо стояли, не шелохнувшись, и любовались редким чудом природы. Затем луна скрылась за тучами, и радуга пропала.

— Интересно, что нам предвещала эта лунная радуга? — задумчиво сказал Питер, когда они ложились спать. — Хорошо бы удачу…

— Может, и то, и другое, — отозвался Джеймс. — А может, это вообще сказки.

Глава 9: Пророчество.

Отгремел выпускной бал, наступил день. Сириус открыл глаза. Ох! Кажется, какие-то проклятые кобольды устроили у него в голове кузницу и вовсю грохотали там своими молотами. С соседней кровати раздался стон Фрэнка.

— Ребята, давайте убьём Эдди! За идею с мальчишником… Нашёл время и место помолвку праздновать…

— А себя самих высечем, — таким же слабым голосом отозвался Римус. — Какого чёрта мы столько пили? Перед девчонками стыдно…

— Кошмар… Что мы там вытворяли… — хрип Блэка напоминал квохтание больного петуха.

— Ага… Канкан на столе танцевали, с Марком и Роджером, — сказал Джеймс. — А Розье со Снейпом, кажется, мётлами дрались…

— А ты, друг Сохатый, теперь женатый человек, — добавил Люпин.

— Что?

— Я тебя с Уилкисом обвенчал. Как духовный отец и гроссмейстер Ордена Мародёров.

— Ой, действительно было… Ты только Лили ничего не говори, — ужаснулся Поттер. — Она же меня убьёт!

— Она тебя и так убьёт. И нас тоже, — откашлявшись, произнёс Сириус. — Подъём! Нам ещё надо себя в порядок привести.

— Хорошо, что я не выбросил конспекты и набор для алхимии. Сварим Противопохмельного зелья, — простонал Джеймс.

Когда выпускники Гриффиндора, с котлом и флаконами в руках, спустились в гостиную, там уже сидела вся женская половина их курса. При виде помятых и растрёпанных парней девушки дружно поджали губы.

— С похмельицем! — ехидно ухмыльнулась Дженни.

— Нет, ну какие же вы свиньи! — в голосе Лили звенело неподдельное возмущение. — Выхожу ночью из гостиной, смотрю, по коридору летает Пивз и вопит, что он сейчас лопнет от зависти. Потому что не знает настолько похабных песен, как те, что вы там орёте!

— Девочки, — Сириус опустился на колени посреди комнаты, — простите дураков. Обещаем, что больше не повторится. Но умоляю, — он патетически прижал руки к сердцу, — не терзайте нас сейчас. Нам и так плохо.

— Поделом! — хором заявили девушки.

Через полчаса мир стал более приветливым.

— Меня радуют два обстоятельства, — заявил Блэк, прихлёбывая дымящееся зелье из кружки. — Во-первых, сначала гнев нашей прекрасной половины обрушился на хаффлпафцев, потому что девчонки гуляли у них в гостиной. А во-вторых, слизеринцам сейчас хуже, чем нам.

— Почему это? — удивился Питер.

— Они после всего ещё и чистый спирт лакали. Снейп меня угостил остатками своей заначки. Сильны, однако! Куда в них только влезло!

В гостиной появилась профессор МакГонагалл. Судя по неодобрительному выражению её лица, преподавательский состав был в курсе ночных событий.

— Поттер, Блэк, Люпин, Петтигрю, директор просил вас зайти к нему… если, конечно, вы уже пришли в себя.

— Сейчас, — Джеймс допил эликсир и безуспешно попытался пригладить растрёпанные волосы. — И, профессор, извините нас, пожалуйста. Мы были неправы.

Суровая декан неожиданно улыбнулась.

— Да ладно уж… Что-то подобное бывает каждый год. Правда, я ещё не припомню, чтобы это затронуло весь курс поголовно… Пароль — «Мятный леденец».

У статуи горгульи друзья столкнулись с Верой и Хелен. Девушки наградили их осуждающими взглядами, но промолчали. В кабинете их ожидали двое: директор Хогвартса и Аластор Моуди. Пожилой аврор коротко, почти по-военному, разъяснил новоиспечённым секретным агентам условия их будущей работы. Никаких открытых лиц — только глухие маски. Никаких имён за пределами этого кабинета.

— Вы должны выбрать себе агентурные прозвища, — объяснил он.

Над этим никто из шестерых долго не раздумывал. Вера назвалась Кошкой, Хелен — Птицей (она, худая и горбоносая, действительно напоминала сокола), Джеймс — Капитаном, Питер просто обрубил свою Мародёрскую кличку и стал Хвостом. Очередь дошла до Сириуса. Он почему-то вспомнил о Дженни.

— Бладжер, — объявил он.

— Чёрный и такой же шальной? — усмехнулся Моуди. — Смотри, парень, тебе придётся остудить свою горячую голову, если хочешь подольше видеть её у себя на плечах! А ты что скажешь? — обратился он к Римусу.

— Тень, — ответил Люпин. Он выбрал себе кресло в углу, куда не проникали прямые солнечные лучи и действительно казался тенью на фоне всех остальных.

— Ну что ж, так и запишем. Распоряжения вы будете получать либо от меня, за подписью Весельчак, — Сириус тихонько фыркнул: трудно было придумать для этого сурового старика более неподходящее прозвище, — либо от Альбуса, за подписью Шершень («Подходяще!» — подумал Джеймс. — «Кусаться он действительно умеет!») Далее: желательно, чтобы в своей повседневной жизни вы имели как можно меньше дел с Министерством. Вы уже решили, чем будете заниматься?

— Учиться пойду, — хором заявили Хелен и Римус.

— Похвально. Знания лишними не бывают.

— Пойду работать торговым агентом у мистера Олливандера, — пожал плечами Сириус. — В магических животных я разбираюсь, в древесине тоже…

— А меня зовут во внештатные корреспонденты «Ежедневного Пророка», — отозвался Джеймс.

— Очень хорошо! — похвалил Моуди. — Журналистика — идеальное прикрытие!

— Буду работать у тётки в ателье, — заявила Вера. — Она магла, так что ей можно будет ничего не объяснять.

— А я ещё не знаю, — смутился Питер.

— Ладно, с тобой что-нибудь придумаем. У меня всё. Твоя очередь, Альбус.

Дамблдор открыл ящик стола и достал из него шкатулку. В затейливо сплетённых линиях орнамента на крышке угадывалась фигура раскинувшего крылья феникса. Внутри оказались шесть ячеек, рядом с которыми были написаны имена. В каждой ячейке лежал прозрачный камень величиной с грецкий орех.

— Возьмите эти камни и протяните мне руки, — приказал директор.

Шесть рук вытянулось над столом. Камни на раскрытых ладонях замерцали розовым.

— Ду ин гведдио ат галли! Ду ин горфоди а крайд! — произнёс Дамблдор.

Сириус почувствовал, как четыре потока Силы пронзают его сердце с четырёх сторон и, сплетаясь в единую нить, устремляются к камню. Ему казалось, что сейчас он разлетится на сотню кусков. Свободной рукой он вцепился в спинку кресла и закрыл глаза. Когда всё прошло, он осторожно поднял веки. Камень у него на ладони пылал красным.

— Вот и всё. Положите их в шкатулку, — улыбнулся директор.

— Что Вы с ними сделали? — поинтересовался Джеймс.

— Это очень древняя магия. Теперь каждый из этих камней связан незримыми узами с сердцем своего владельца. Если вы будете страдать от раны или чёрного заклятия, камень потускнеет. И это ещё не всё. Эти камни обладают собственной силой. Если вам когда-нибудь будет угрожать опасность, вы можете попросить у меня свой камень. Он защитит вас от многих бед. Например, с этим камнем даже слабому волшебнику легче спрятаться от Заклинания Поиска.

— Здорово! — восхитился Питер.

— Не бывает всё так идеально, — недоверчиво покачала головой Хелен. — У этого заклинания наверняка есть какие-то изъяны…

— Да, совершенства в мире нет, — ответил Дамблдор. — Во-первых, мощь камня велика, но не беспредельна. Так что от очень сильного врага она вас может и не спасти. Во-вторых, эта защита неспособна полностью отразить Непрощаемое Заклятие, она только смягчит его силу. А от Авады Кедавры и вовсе не спасёт. В-третьих, каждый камень может быть полезен только своему хозяину, в чужих руках он станет просто вещью. И последнее: воспользовавшись камнем, вы не сможете драться. Он создаст вокруг вас защитную оболочку, которая не только блокирует чужие боевые заклинания, но и не пропустит ваши собственные.

— Как всё сложно! — вздохнул Сириус.

Камни заняли своё место в шкатулке.

— Хелен, Вера, Питер, вы можете идти, — сказал директор. — Сириус, Джеймс, Римус — задержитесь ненадолго.

Девушки и Питер вышли из кабинета. Дамблдор порылся в шкафу и достал оттуда кусок стекла, который оказался чехлом для какого-то явно очень древнего пергамента.

— Что это такое? — спросил Сириус, с любопытством разглядывая закорючки рун.

— Это пророчество. Оно очень древнее, может даже, этот текст написан рукой одного из Основателей. Двадцать лет назад его нашла Карина Грейс, одна из немногих настоящих прорицательниц, которых я знаю. Она считала, что это предсказание относится к вам.

— Очень интересно, — прокомментировал Римус. — Можно посмотреть?

— Вот копия, — директор протянул ему свиток пергамента.

Люпин углубился в чтение. Джеймс заглянул ему через плечо, но только покачал головой и отошёл в сторону.

— Это очень древний язык, я почти ничего не понимаю, — шепнул он Блэку. — Хорошо, что Рем учил Руны намного основательнее, чем я.

— Что такое Цепь Стихий? — Римус оторвался от текста.

— Это мощный магический артефакт, который, как считается, может изменить судьбы мира.

— А при чём тут мы? — не понял Сириус.

— Тут сказано, что подчинить себе Цепь сможет один, который для этого откажется от всего человеческого, — отозвался Люпин. — А помешать ему способны трое, связанные узами братства… Первый — «порождение Зла, выбравший Добро». Очень прозрачный намёк на меня.

— Это и есть наше первое задание? — спросил Поттер. — И где искать эту Цепь?

— Ну ты спросил! — фыркнул Римус. — Тут всё, кроме того пункта, который относится ко мне — сплошной мрак и туман, — он поднялся. — Теперь нам можно идти?

— Идите. И… берегите себя, мальчики.

Друзья вышли из кабинета.

— Расшифровкой займусь я, — заявил Люпин, когда они спустились по лестнице. — Приезжайте ко мне через пару недель, думая, я как раз управлюсь с переводом. Сначала надо удостовериться, что это предсказание действительно относится к нам. Обо мне там сказано довольно ясно, но то, что относится к остальным двоим, совершенно непонятно.

— Ребята, а ведь теперь получается, что ни о какой лицензии не может быть и речи, — неожиданно сказал Джеймс. — Нам ведь велено не иметь дела с Министерством. А вы представляете, какой будет скандал, если мы сознаемся, что ещё в школе стали анимагами?

— Грандиозный, — кивнул Сириус. — И к тому же, помимо прочих наказаний, за это надо платить огромный штраф — три тысячи галлеонов. Это даже для нас с тобой сумма немаленькая, а Питеру такие деньги взять просто неоткуда. Ну и ладно, — заключил он. — Мы столько лет хранили эту тайну, будем скрывать и дальше. К тому же она может сослужить добрую службу в нашей будущей работе…

Спустя две недели Сириус и Джеймс получили от Римуса сову с приглашением придти в Косой переулок. Люпин ждал друзей прямо у арки, держа в руках дырявую кастрюлю.

— Я поселился на отшибе и не стал подключать камин к сети, так что на первый раз придётся добираться ко мне с помощью портшлюса, — объяснил он. — Хватайтесь!

Короткий рывок — и через мгновение три Мародёра стояли на залитой солнцем лужайке. Сладко пахло клевером, где-то вдалеке раздавалось мычание коров и щёлканье кнута. На опушке леса стоял небольшой деревянный дом.

— Где мы? — спросил Поттер.

— На границе Уэльса и Англии. Здесь недалеко есть одна деревушка — её название вы всё равно не выговорите, оно валлийское, — усмехнулся Люпин. — А в этом доме раньше жила местная ведьма. Деревенские жители считают это место проклятым, так что вряд ли ко мне кто-нибудь сунется в неподходящий момент. Жить-то я пока буду в общежитии в Оксфорде, но надо же мне где-то отсиживаться в полнолуние…

Они вошли в дом. В углу стояла груда каких-то коробок — видимо, хозяин ещё не успел разобрать вещи после переезда. Вокруг заваленного бумагами стола стояли три стула. Римус вытащил из стопки два листа пергамента и протянул друзьям.

— Предупреждаю сразу, перевод довольно приблизительный. В оригинальном тексте употребляются такие обороты, что их на современном языке просто не передашь. Но общий смысл мне, кажется, удалось сохранить.

Джеймс и Сириус углубились в чтение.

«В начале времён, когда были единым целым свет и тьма, земля и небо, были едины и четыре Стихии. Затем разделились день и ночь, земная твердь и небесный свод, и породила Первостихия Воздух, Огонь, Воду и Землю. И дана была жизнь новому миру: Воздух укрыл его, Огонь согрел, Вода оросила, Земля оживила мёртвый камень. И явились первые маги, кои повелевали могущественными силами. Многочисленны были их деяния, и задумали они покорить себе силу Стихий. И скована была Цепь, в кою заключены частицы сути Стихий. Могущественна сила Цепи, и лишь Один подчинит её себе. Принесёт Он зло и тьму, станет сеять смерть и разрушение, овладеет силами, кои недоступны человеку — и перестанет им быть. Овладевший Цепью овладеет миром. Лишь Трое смогут преградить ему путь — Трое, что связаны узами братства, Трое, что выбрали иной Путь.

«Первый — порождение Зла, избравший Добро. Две дороги перед ним, волен он избрать любую. Ни одной из них не быть лёгкой, каждая принесёт горе и радость, позор и славу. Пусть он свершит свой выбор.

«Второй — горяч, как огонь, и быстр, словно ветер. Хранит он тайну, что погубит его, и тайну, что спасёт. Ему послушно то, что бывает и прекрасно, и ужасно, оно поможет ему увидеть истину. Пусть он свершит свой выбор.

«Третий — светел и чист, как вода в роднике. Он подчинил себе то, что внушает страх, оно укрепит его сердце. Он поймёт суть Силы, ему быть ключом к ней. В нём — надежда. Пусть он свершит свой выбор.

«Ты, возжелавший овладеть Силой, вы, что решитесь встать на Его пути — ищите и обрящете. Далёкая дорога — к востоку от солнца, к западу от луны. Там, под ногами трёх братьев, где Время застыло, а Пространство свернулось — обретёте.»

Сириус запустил пальцы в волосы.

— Бред какой-то! Рем, с чего ты взял, что это действительно относится к нам? Может, эта пророчица была просто чокнутая?! Порождение Зла — не обязательно оборотень, это может быть и вампир. И где искать эту Цепь, на небе? Мы ещё так высоко летать не научились!

— Да, всё очень запутанно, — согласился Джеймс. — Лунатик, ты уверен, что слова о Троих переданы точно?

— Это как раз тот кусок, где перевод почти буквальный, — отозвался Римус.

— Тогда в этом действительно что-то есть. » Горяч, как огонь, и быстр, словно ветер» — довольно верная характеристика Мягколапа, — улыбнулся Поттер.

— Только я ума не приложу, что это за тайны, которые спасают и губят, — съязвил Блэк. — Просветите меня, какие такие секреты я знаю, сам о том не подозревая?

— Это сейчас не главное, — заявил Люпин. — Если это про нас сказано, то вы должны понять, что такое вас слушается. Тогда всё встанет на свои места. В этих словах — ключ к тому, как преодолеть испытания на пути к этой Цепи. Во всяком случае, я так думаю.

— Ладно, — Сириус поднялся. — Домой пора, мне завтра на работу.

— Хочешь, мы приедем через неделю? — спросил Джеймс. — Полнолуние как раз на выходные приходится.

— Не откажусь, — Римус тоже встал. — До встречи.

Следующие несколько недель Сириус был полностью поглощён налаживанием новой жизни. Надо было решить вопрос с жильём и освоиться на работе. По некоторым намёкам мистера Олливандера юноша догадался, что тот в курсе его двойной жизни и не будет возражать против связанных с этим отлучек — но это не освобождало его от необходимости добросовестно трудиться всё остальное время. Заданиями их пока что не тревожили, давая время устроиться.

Через два месяца однажды ночью Сириуса разбудил стук по стеклу. Он вскочил, ошарашенно хватаясь за палочку. Спросонья он решил, что к нему в окно почему-то лезет гриндилоу, но присмотревшись, увидел, что это вечно растрёпанные волосы Джеймса образовали нечто вроде рожек. Когда он открыл дверь, лучший друг влетел в дом так стремительно, что чуть не сбил его с ног. Поттер радостно улыбался.

— Что случилось? — спросил Блэк, с тревогой и недоумением глядя на ночного гостя.

— Сириус, мне такой сон приснился…

— Я тебя убью! Совсем обалдел! Врываешься среди ночи, чтобы сны рассказывать?! Это не могло до утра подождать? — хозяин дома потёр слипающиеся глаза.

— Да проснись же ты! Это не простой сон. Помнишь, мы всё над Хенкис хихикали, когда она о вещих снах говорила? Но это действительно бывает. Я во сне понял, что имеется в виду в этом пророчестве!

Сонливость сбило, словно щелчком.

— И что же это такое нам подчиняется? — они прошли в гостиную.

— Палочки. Наши с тобой палочки, Сириус. Вспомни, что у них внутри…

— Так, подожди, — Блэк задумался. — То, чего все боятся — дракон?

— Вот именно. У меня в палочке жилы дракона, не забыл? А то, что может прекрасным и ужасным — это вейла. Если кому-то удаётся одолеть её чары, то она становится уродливой… Забавно, — Джеймс потянулся, — над дядей Беном в семье посмеивались за его увлечение прорицанием, а он, выходит, в тот день сделал настоящее предсказание… Что мы неспроста вместе искали свои палочки — и обоим достались очень необычные.

— Хорошо, этот барьер мы одолели, — сказал Сириус. — Палочки так палочки. Но какие испытания нас ждут, и как они помогут нам их пройти, мы увидим только на месте. А где оно?

— Завтра смотаемся в Оксфорд, надо рассказать всё Лунатику.

— Хорошо, — Блэк зевнул, прикрывая рот рукой. — А теперь, если не возражаешь, я всё-таки хочу досмотреть и свои сны. Ложись здесь, на диване.

Оказавшись на следующий день в Оксфорде, двое друзей почувствовали лёгкий укол зависти к Римусу. У Люпина перемены в жизни были не столь разительными, как у них. Университет Магии располагался на окраине города, и атмосфера там очень напоминала Хогвартс — вековые деревья, заросшие травой лужайки, студенты с толстыми фолиантами в руках. Римуса они нашли в читальном зале над внушительных размеров книгой о Тёмных Силах.

— Значит, это палочки, — он задумчиво провёл рукой по подбородку. — Хорошо, вы свою работу сделали. Теперь очередь за мной. Быстрого результата я вам, правда, не обещаю…

— Мы можем как-то помочь? — спросил Джеймс.

— Это вряд ли, — Люпин отрицательно покачал головой. — Строить догадки только на основании моего перевода практически бессмысленно. Я же говорил, многие нюансы оригинального текста нельзя передать современным языком. В любом случае, — он улыбнулся, — я буду совмещать два полезных дела — искать это место и писать свою курсовую по Рунам.

Римус, сдав книгу в библиотеку, пригласил друзей к себе. Когда они вошли в его комнату, на окне сидела бурая почтовая сова с привязанным к лапке письмом. В уголке белого конверта был нарисован тонкий чёрный треугольник. Это было их первое задание…

Глава 11: Цепь Стихий.

Через две недели Джеймсу и Сириусу пришло письмо от Римуса. Люпин ждал их в своей комнате в общежитии и выглядел донельзя довольным собой.

— Не тяни, — улыбнулся Поттер.

— Смотрите, — Римус разложил на столе копию старинной карты. — Это самая западная точка Ирландии — Аранские острова. А немного дальше, в нейтральных водах, есть три крохотных островка, по сути дела, три голые скалы в море. На современных картах их названия даже не указывают, я их нашёл только на этой. Не зря полтора года в архивах рылся. Вот этот островок, — он ткнул пальцем в левую часть пергамента, — называется Inis na greine, Солнечный Остров. Этот, — палец переместился направо, — Inis na gealach, Остров Луны. А этот — Tri Dearthair, Три Брата. Как видите, он действительно расположен к востоку от Острова Солнца и к западу от Острова Луны. Местные рыбаки стараются не заплывать в те воды. Я побывал на Inis Mhor, ближайшем к этим скалам обитаемом месте. Там есть легенда о живущем на западе древнем зле. А ещё на острове есть очень странный форт. Он стоит в таком месте, где нападать просто некому — с той стороны до самой Америки никакой суши нет.

— Мало ли, зачем его построили, — усомнился Сириус.

— Форт находится на западной стороне острова, над обрывом высотой метров в пятьдесят. Высадить там десант невозможно — раз, викинги и англичане нападали обычно с другой стороны — два, — решительно ответил Люпин. — Нет, Мягколап, те, кто его строил,собирались обороняться именно от этого неведомого зла. Так что нам надо ехать на Inis Mhor.

— Что мы возьмём с собой? — спросил Джеймс.

— Палочки, — начал перечислять Римус. — Тёплые вещи, палатку и спальные мешки. И ещё надо взять магловские деньги. Нам придётся арендовать лодку или катер, покупать верёвки, свечи, еду… Мы ведь не знаем, с чем нам придётся столкнуться. Вполне возможно, например, что придётся лезть в пещеру — «у ног трёх братьев». И я не исключаю, что присутствие такого мощного артефакта заблокирует любую нашу магию.

Через два дня друзья сошли с катера на Inis Mhor. Каменистый остров, поросший редкой травой, был идеальным местом для размышлений о сути и смысле жизни, здесь хотелось про-вести старость и умереть… Немногочисленные туристы фотографировались у развалин старинного форта над обрывом. Море сердито ревело, разбиваясь о камни далеко внизу, западный ветер трепал волосы. Трое молодых волшебников долго не уходили с этого места, зачарованные магией природы.

Они переночевали в местной гостинице, и с утра Люпин пошёл договариваться об аренде лодки. Это оказалось непросто, потому что он имел неосторожность рассказать о цели их путе-шествия первому рыбаку, который спросил его, зачем ему нужна лодка. К середине дня об этом знал весь остров, и местные жители с опаской и сочувствием косились на трёх юношей, собира-вшихся по собственной воле плыть в проклятое место. Наконец, ему удалось нанять средство передвижения, которое даже при самом снисходительном отношении заслуживало названия «старая посудина» — её днище было рассохшимся, и эти трещины уже в самом начале плавания грозили превратиться в сквозные дыры.

— Тут неподалёку есть одна укромная бухта, утром зайдём туда и отремонтируем лодку, — сказал Римус, когда они собирались ложиться спать. — На этом корыте мы далеко не уплывём.

Утром они поднялись очень рано — им надо было отправиться в путь до того, как проснутся местные жители. Они зашли в защищённую от ветра маленькую бухту и с помощью заклинания «Репаро» залатали щели в днище. Но до цели своего путешествия друзья добрались только к вечеру. Все трое совершенно выбились из сил. Сириус и Римус уже через полчаса плавания позеленели от жесточайшего приступа морской болезни. Мотор вышел из строя на середине пу-ти, так что Джеймсу приходилось заставлять лодку двигаться с помощью магии. Высадившись на островок и с трудом поставив палатку, они рухнули спать, забыв даже раздеться.

С утра море успокоилось, сквозь слоёное тесто облаков проглянуло хмурое невыспавшееся солнце и Мародёры, наконец, сумели как следует рассмотреть остров. Это была голая скала, кое-где поросшая хилым кустарником и окружённая узкой полосой пляжа. Вершина утёса растраивалась, отдалённо напоминая три человеческие головы — одну большую и две помень-ше, как будто двое младших братьев выглядывали из-за плеча старшего. Прямо позади палатки обнаружилась дыра в скале.

— Наверное, это вход в пещеру., — предположил Римус. — Думаю, что нам сюда.

— Давайте сначала тщательно осмотрим всё наверху, — предложил Джеймс.

Через полчаса стало очевидно, что на поверхности нет ничего, кроме кустов и камней, и придётся лезть в пещеру. Закинув на плечи рюкзаки, они подошли к предполагаемому входу в подземелье. Джеймс тяжело вздохнул, посмотрев на тёмное отверстие, ведущее в неизвестность.

— Что с тобой? — спросил Римус. Сириус, который уже успел начать спуск, тоже высунул голову.

— Да так… собираюсь с духом. Ну что вы так смотрите, — слегка раздражённо бросил Пот-тер в ответ на удивлённые взгляды друзей, — вы двое моря не выносите, а я замкнутых про-странств. Я всё время чувствовал себя очень неуютно в нашей кладовке.

— Понятно, — Люпин сочувственно улыбнулся. — Но лезть-то всё равно надо. Так что лучше давай сразу. А я пока наложу на себя заклинание Ночного Зрения.

Вход в пещеру оказался очень узким коридорчиком, через который Мародёры лезли чертыхаясь, обдирая бока и постоянно цепляясь рюкзаками за выступы. Наконец, все трое оказались внутри. В тусклом свете палочек каменные стены казались угрюмыми. Все чувствовали себя неуютно. Пройдя всего сотню шагов, Сириус готов был поклясться, что находится в пещере уже долгие века. «Вот что это значит — время остановилось», — подумал он. Под ногами что-то противно хрустело, и у него не было ни малейшего желания выяснять, что именно — песок, гравий или… кости? Коридор, который, как это ни удивительно, всё время шёл прямо, без развилок и ответвлений, сужался, становилось трудно дышать. Сосредоточенный и мрачный Люпин шёл последним, держа в руке кусок угля, и ставил пометки на стенах. Несколько раз на пути попадались небольшие гроты, где можно было сделать привал. Во время отдыха друзья молчали, каждый был погружён в свои мысли. Джеймс крепился, но по его лицу было видно, что духота и мрак подземелья причиняют ему почти физическую боль. Казалось, что их пути не будет конца. Но вот, наконец, что-то изменилось — пройдя всего несколько десятков шагов после очередного привала, друзья увидели впереди свет.

— Мы что, прошли пещеру насквозь? — удивился Римус. На лице Джеймса читалось плохо скрываемое облегчение. Он ускорил шаги, направляясь к источнику света. Но это оказался вовсе не выход из подземелья.

Мародёры вошли в очень большой грот — метров двадцать в диаметре. Призрачный желтоватый тревожный свет исходил от стен. У Сириуса на лбу выступила испарина, Римус побледнел. Через несколько секунд друзья заметили в центре зала три фигуры, с ног до головы закутанные в чёрные плащи и распространявшие вокруг себя волны удушливого страха.

— Зачем вы пришли сюда? — голос, принадлежащий одной из фигур, звучал мягко и покровительственно, в нём слышались нотки сочувствия к пришельцам. — Здесь нет ничего, кроме мрака и холодных камней. Возвращайтесь туда, откуда пришли, так будет лучше… В первую очередь — для вас самих.

— А тебе какая разница? — Джеймс явно старался спрятать свой страх за грубым тоном. — У нас есть дело, которое мы должны сделать. И мы никуда не уйдём!

— Поверьте, мы желаем вам добра, — заговорила вторая фигура. — Вас обманули. Ты же знаешь, Сириус, что никому нельзя верить, — все трое вздрогнули. Откуда этот… это… знает, как его зовут? — Даже самые благородные и честные могут использовать других людей в своих целях, ты ведь совсем недавно в этом убедился… Вы не найдёте здесь ничего, кроме смерти. Возвращайтесь назад.

— Если никому нельзя верить, то почему мы должны верить вам? — дрожащим голосом спросил Римус.

— МНЕ нет смысла лгать ТЕБЕ, — ответила третья фигура. — И это практически невозможно.

— Кто ты? — Люпину изменил голос, он уже почти шептал.

— Этого тебе лучше не знать.

— Кто ты? — выкрикнул Сириус.

— Почему ты так стремишься узнать то, что принесёт только боль?

— Кто ты? — повторил Джеймс.

— Я — это ты, — был ответ. Все три фигуры, словно по команде скинули плащи. И это действительно оказалось хуже самого страшного сна… Джеймс оглянулся по сторонам — его друзьям приходилось совсем плохо, на их лицах застыл настоящий ужас. Он лихорадочно думал, как же помочь им — они явно проигрывали эту схватку…

…Римус распластался по стене, не в силах отвести взгляд от фигуры напротив. У неё, вне всяких сомнений, было его лицо — прорезанное морщинами и хранящее следы пережитых невзгод, на лоб падала прядь поседевших волос. А из груди торчал кинжал, рукоятка которого тускло мерцала серебром.

— Я же говорил, что тебе лучше не знать, кто я, — грустно улыбнулся лже-Люпин. — Вот так ты умрёшь, мальчик — всеми отверженный и проклятый. На тебя будут охотиться, как на дикого зверя, а в конце придёт боль… Страшная боль, которую чувствует любой человек, когда безжалостное лезвие вспарывает живую плоть… Особая боль, которую чувствуем только мы, оборотни, когда касаемся серебра… И смерть.

— Я не хочу… — задыхаясь, прошептал Люпин.

— И я не хочу для тебя такой судьбы. И её можно избежать, если ты немедленно повернёшь назад. Ты пришёл сюда во имя благородной цели — но стоит ли она того, чтобы терпеть такие муки? Вспомни о тех, кто ждёт тебя дома, кто будет плакать о тебе… Возвращайся назад — и всё будет иначе. Ты проживёшь долгую жизнь и умрёшь спокойно.

— Да, я возвращаюсь, — Римус говорил словно под гипнозом. — Всё, что угодно, только не это… не серебряный кинжал в груди… — тяжело опираясь на стену, он сделал шаг к выходу из грота и обессилено опустился на пол.

— Я знал, что ты поймёшь меня.

…Сириус с ужасом смотрел перед собой. Стоящая напротив него фигура могла бы напугать даже самого храброго… Этот человек, должно быть, перенёс немыслимые страдания перед смертью — он был истощён до предела, длинные спутанные волосы свисали почти до пояса, запавшие глаза на мелового цвета лице горели каким-то мертвенным огнём.

— Рвёшься спасать мир? — спокойно спросил лже-Сириус. Так мог бы говорить отец, отговаривая сына от какого-нибудь очевидно неразумного поступка. — Думаешь, что о тебе будут вспоминать с благодарностью? Должен тебя огорчить — этого ты не дождёшься. Твоё имя будут произносить как ругательство…

— Зачем ты мне всё это говоришь? — голос Блэка заметно дрожал.

— Я хочу тебе добра, ведь ты — это я. Я — та судьба, которая ждёт тебя, если ты не повернёшь назад…

— Лжёшь! — крикнул Сириус. — Тебя нет! Ты просто иллюзия! — с заметным усилием, как будто вытаскивая руку из зыбучего песка, юноша поднял палочку. — Диспелло иллюзиэ!

Ничего не произошло. Жуткая фигура по-прежнему стояла напротив Блэка, скрестив руки на груди и печально качая головой.

— Почему ты так рвёшься погибнуть? Ты совсем недавно видел, как человек умирает ради того, чтобы жили другие — неужели это показалось тебе прекрасным? Смерть отвратительна в любом обличье. Вернись домой…

Сириус рухнул на колени, закрыв лицо руками. Его била дрожь.

Джеймс посмотрел на фигуру напротив себя и вздрогнул — ему показалось, что он заглянул в какое-то странное зеркало. Он увидел практически точное отражение своего лица — гладкая молодая кожа, родинка на правой скуле… Вот только остекленевшие глаза были неподвижны, а губы, которые редко покидала весёлая улыбка, были скорбно сжаты.

— Я — это ты, — повторила фигура. — Я — то, что ждёт впереди. Здесь и сейчас ты должен сделать свой выбор. Все когда-нибудь умрут, конечно, вся жизнь — это дорога к смерти, но у всех она разная. Она может быть длинной или короткой, радостной или грустной… Посмотри на меня и подумай — какую жизнь хочешь прожить ты сам? Ещё не поздно вернуться и всё изменить…

Джеймс опустил голову, сердце сжималось от тоски и боли. У него почему-то не возникло сомнения, что его собеседник говорит правду. Неужели его судьба — умереть совсем молодым? Они с Лили так мечтали о счастье… Они хотели завести троих или четверых детей, а в старости поселиться где-нибудь в Шотландии… ничего не сбудется? Так прошло несколько минут. Юноша уже готов был направиться к выходу, но тут палочка у него в руке начала пульсировать, как будто желая что-то сказать своему хозяину. Он вдруг почувствовал, что где-то в глубине сердца словно бы зажёгся огонёк. Он разгорался всё ярче и страх отступал, таял, как ледяная глыба перед жарко натопленным камином. В ушах у Джеймса зазвучал какой-то неведомый голос — не совсем человеческий, но придающий сил и внушающий надежду. «Он прав, никому не дано избежать смерти. Но он — это не ты. Он мёртв, а ты жив, и ты должен решить, как ты хочешь прожить свою жизнь. Она бывает не только длинной или короткой, радостной или печальной — она может быть ещё достойной или постыдной. Всё, что вы делаете, делается ради жизни. Не сомневайся в своём пути. Пожелай всей душой, чтобы жизнь восторжествовала — и ты победишь». Юноша задумался. Что значит «пожелай всей душой, чтобы жизнь восторжествовала»? И тут он вспомнил заклинание, которое нашёл, готовясь к выпускным экзаменам. Чтобы оно получилось, надо было вспомнить обо всём самом дорогом, о том, что составляет смысл жизни — и найти в этом опору. Джеймс закрыл глаза и вызвал в памяти образы всего, что было ему дорого: родного дома, родителей, Лили…

— Прекао ад витам!

Он готов был поклясться, что услышал, как с треском рвётся пелена ужаса, окутывавшая грот. В нос ударил мерзкий запах. Юноша открыл глаза. На полу лежали три полуразложившихся трупа — и черты их лиц уже невозможно было различить. Он подошёл к Сириусу, который так и продолжал стоять на коленях, закрыв лицо руками.

— Вставай, Мягколап, всё кончилось. Всё хорошо.

— А? — лицо Блэка всё ещё искажала гримаса ужаса.

— Всё кончилось, — повторил Джеймс. Он почувствовал, что ноги у него подгибаются.

— Что это было?

— Давай обсудим это позже. Сейчас надо привести в чувство Рема. Нам всем надо отдохнуть.

Римусу было совсем плохо. Бледный как полотно, он полулежал, привалившись к стене, и что-то шептал. Друзья наклонились к нему.

— Серебро… как лунный свет, — пробормотал Люпин. Он явно бредил.

— Рем, вставай, — Сириус тронул его за плечо.

— Уберите кинжал… не надо…

— Очнись! — Джеймс довольно сильно ударил его по щеке. Это возымело действие — Римус открыл глаза.

— Давайте вернёмся немного назад и отдохнём, — предложил Блэк. — Здесь уж очень мерзко пахнет.

Они вернулись в тот грот, где последний раз делали привал. Развели огонь и придвинули к нему спальники, наслаждаясь теплом и покоем. Джеймс достал из рюкзака бутылку вина.

— Не повредит, — лаконично заметил он.

Бутылка пошла по кругу. После двух-трёх глотков на лица молодых людей вернулся румянец, по жилам заструилось тепло.

— Что это было? — снова спросил Сириус.

— Какие-то зомби, — отозвался Римус. — Но я ума не приложу, что за сила заставила их принять наш облик. Как ты с ними справился, Джим?

— Вспомнил одно заклинание, — ответил Поттер. — Там, где когда-то творились чёрные дела, бывает просто невозможно жить — не только людям, но даже растениям. С помощью этого заклинания можно очистить такое место от зла. Надо только, как сказано в книге «всей душой пожелать торжества жизни».

— Палочка помогла? — с любопытством спросил Сириус.

— Да, — Джеймс задумался. — Знаете, ведь есть легенда, что древние драконы, далёкие предки нынешних, были не просто зверями… Они обладали разумом и могли сами колдовать. В какой-то момент я почувствовал, что палочка пульсирует у меня в руке, а потом услышал голос, который подсказал мне, что надо делать. Он был какой-то не совсем человеческий… может, со мной говорил древний дракон?

— Выходит, зря я не верил в эту легенду о древних драконах, — сказал Блэк. — Ладно, как бы там ни было, одно испытание мы, кажется, прошли, — он вздрогнул. — Б-р-р… какую же мерзкую рожу я видел…

— Не надо об этом, — Римуса передёрнуло.

— Давайте спать, — Джеймс подвёл черту под разговором.

После пережитого ужаса сна не было, но и говорить больше не хотелось. Но через некоторое время усталость взяла своё. Если бы кто-нибудь заглянул в грот через час после заключительной реплики этого разговора, то мрак не показался бы наблюдателю угрожающим и зловещим. Темнота окутала троих юношей, словно заботливая нянька, а крепкий сон возвращал и телесные, и душевные силы.

Проснувшийся первым Джеймс развёл костёр и начал готовить завтрак. Посмотрев на спящего Сириуса, он усмехнулся — тот забавно морщил нос, который, видимо, щекотали упавшие на лицо волосы. Римус с головой забрался в спальник, наружу торчала только рука. Три пальца, большой, указательный и средний, было сложены вместе, как у святого на русской иконе, которую Поттер видел однажды в музее. Сверкнув глазами, Джеймс подошёл к другу, аккуратно раздвинул указательный и средний пальцы и вложил большой между ними. После этого он вернулся к костру. В гроте запахло овсянкой и свежесваренным кофе.

— Ничего себе! Просыпаешься и сразу видишь фигу! Эй, Рем, кому ты кукиш показываешь?

Джеймс обернулся. Блэк, лёжа на боку, с интересом разглядывал руку Люпина. Римус, заспанный и растрёпанный, высунул голову из-под одеяла.

— А?

— Что такое тебе снилось, что ты фигу показываешь?

— Ничего мне не снилось, — Люпин протёр глаза и с подозрением посмотрел на Блэка, потом на Поттера. Тот, не удержавшись, прыснул. — Это Сохатый баловался! Я ему сейчас! — юноша откинул спальник и проворно вскочил на ноги.

— Тихо, тихо — урезонил его Сириус. — Кофейник опрокинешь. Давайте лучше завтракать.

Поев, молодые люди двинулись дальше. Через некоторое время перед друзьями впервые оказалась развилка.

— Ну и куда теперь? — задумался Поттер.

— Жаль, что к этому пророчеству не была приложена карта, — пошутил Сириус.

— Тихо, — нахмурился Люпин, — я пытаюсь вспомнить одно заклинание… модификация Заклятия Поиска… позволяет отыскивать источник магии.

Он уже поднял палочку, чтобы прочесть это заклинание, когда из левого коридора налетел туман, моментально окутавший всё вокруг — серовато-рыжий, словно ветер принёс частицы огня и дыма от какого-то вселенского пожара. Друзья моментально потеряли друг друга из вида. В следующее мгновение они почувствовали, что их отрывает от земли и несёт куда-то в неведомое через холодную душную пустоту. Сознание Сириуса словно разделилось: одна половина чётко понимала, что с ним самим происходит что-то странное, а другая с интересом наблюдала за тем, что делают его друзья.

…Римус, весело насвистывая, шёл по улице, направляясь к двухэтажному кирпичному дому, на крыше которого самым удивительным образом соседствовали телевизионная антенна и резное изображение Хенгиста и Хорсы. Невысокая ажурная металлическая ограда была аккуратно выкрашена, на окнах стояли горшки с цветами. Он поднялся по ступенькам, открыл дверь и вошёл.

В доме пахло травами и чем-то таким, чем обычно пахнет в библиотеке — смесь запахов пергамента и пыли. Под ногами лежал пушистый серый ковёр, глушивший шаги. Из приоткрытой двери гостиной на пол падали отблески света. Люпин толкнул дверь и вошёл в комнату. Все стены были увешаны книжными полками — Сириус никогда ещё не видел столько книг в частном доме. Римус подошёл к полке и протянул руку, чтобы взять книгу, но в это время в комнату вошла Джессика, прекрасная, как никогда — длинные чёрные волосы аккуратно заплетены в косу, уютное домашнее платье обрисовывает контуры чуть округлившегося живота, голубые глаза сияют тем особенным светом, который можно видеть только во взгляде женщин, предвкушающих счастье материнства… Она подошла к Римусу и поцеловала в щёку.

— Уже вернулся, дорогой? Как твой доклад?

— Приняли на ура. Ричард, правда, пытался спорить, но я настоял на своём.

— Тогда почему ты, придя домой, направляешься в библиотеку? — Джессика слегка надула губки. — Я такой обед приготовила, а ты…

— Виноват, исправлюсь, — улыбнулся Римус.

— Тогда иди мой руки. И не забудь выпить зелье.

— Какое зелье?

— Ты совсем заработался! — молодая женщина смотрела на него с возмущением. — Как это какое зелье? До полнолуния три дня!

— Да, конечно, — ответил Люпин.

— Нет, на рождественские каникулы я тебя точно утащу куда-нибудь в глушь! — заявила Джессика. — Ты на мне женат или на своей работе? Хочу, чтобы ты принадлежал только мне!

— И нашему малышу, — он с нежностью погладил жену по животу.

Супруги вошли в кухню и сели за стол. Судя по блаженному выражению лица Римуса, который с жадностью набросился на еду, Джессика превосходно готовила. За ужином они говорили обо всяких пустяках — какую комнату отвести будущему ребёнку, куда поехать на Рождество… Лица обоих светились тихим счастьем и покоем.

После ужина Джессика, лукаво усмехнувшись, предложила мужу немного посидеть на кухне, чтобы дать ей возможность сделать ему сюрприз, и упорхнула в спальню. Римус стоял перед узкой лесенкой, ведущей на второй этаж, и с интересом смотрел наверх. Он явно с нетерпением ждал, когда жена позовёт его.

— Я готова! — Джессика свесилась через перила и поманила его рукой. — Иди сюда.

Люпин двинулся вверх по лестнице…

…Под ногами Джеймса — поседевшего и слегка погрузневшего, но не утратившего задорного блеска в глазах — расстилался мягкий изумрудный ковёр. Ветер нёс с собой запахи свежей воды, дыма и цветущего вереска. Тонкие перистые облака, в несколько слоёв нависающие друг над другом, напоминали небрежно брошенный ворох искуснейшей работы кружев, заходящее солнце окрасило заснеженные вершины гор в золотисто-розовые тона. Мирную тишину нарушал лишь доносящийся откуда-то издалека звон ручья и протяжный крик ястреба. На краю поляны стоял крепко срубленный деревянный дом, а на крыльце сидела пожилая женщина с вязанием в руках. Заслышав шаги, она подняла голову и улыбнулась, её изумрудно-зелёные глаза радостно засияли.

— Нагулялся?

— Да, — Джеймс сел на ступеньку. — Лил, давай завтра навестим детей.

— Они сами завтра приедут, я только что получила сову. А тебе только бы снова в Лондон попасть, — Лили погрозила ему пальцем. — Что, не прошло и месяца, как ты начал жалеть о своём решении?

— Нет, дорогая, — он обнял жену за плечи. — Мне и в самом деле было уже не под силу вести дела. И здесь очень хорошо — тихо, красиво, ты рядом… Я только скучаю по маленькой Лили.

— Марк обещал, что привезёт её. А я как раз довяжу ей шапочку.

— Вот и чудесно.

Ещё некоторое время они просто сидели на крыльце, любовались закатом и молчали — как молчат люди, которые уже давно понимают друг друга без слов. Наконец, когда на небе стали зажигаться первые звёзды, Лили встала и убрала вязание в мешочек.

— Пойдём в дом, становится прохладно, — сказала она.

— Да, дорогая, сейчас, — Джеймс поднялся и сладко, до хруста в костях, потянулся. Он улыбнулся — улыбкой счастливого человека, который достиг всего, к чему стремился в жизни. Затем развернулся и взял Лили за руку, чтобы войти в дом вместе.

…Не успев ни порадоваться за друзей, ни удивиться переменам, произошедшим в их жизни, Сириус очутился в Косом переулке. Погода стояла отвратительная — над городом нависал серый смог, сквозь который едва проглядывало разбухшее грязно-красное солнце. Он шёл с работы и думал, с кем из своих подруг он проведёт наступающие выходные — Рита, кажется, обиделась на него, Мери предупредила, что уезжает в деревню, проведать бабушку с дедушкой, Сюзанна в воскресенье должна была дежурить в больнице… Может, попробовать пригласить Джудит? И в этот момент Сириус увидел Её. Он превратился в соляной столп — настолько красива была эта девушка. Даже эпитет «божественная» был бы слишком слабым для описания её красоты. За такой женщиной он мог бы пойти на край света… Девушка заметила его взгляд и улыбнулась ему. Это придало Сириусу смелости. Он улыбнулся в ответ и подошёл к прекрасной незнакомке.

— Миледи, Ваша красота — угроза обществу.

— У Вас забавный способ говорить комплименты, — засмеялась она.

— Но это правда! — к нему вернулись все его замашки опытного повесы. — Подумайте, сколько шишек набьют несчастные мужчины, которые не смотрят под ноги, потому что не могут отвести от Вас глаза. А если Вы выйдете на магловскую улицу, водители машин начнут попадать в аварии. Позвольте мне хотя бы на время избавить мир от этой угрозы, пригласив Вас на чашечку кофе, — Блэк предложил девушке руку.

— С удовольствием, — незнакомка взяла его под руку.

Они вошли в кафе. На лицах сидевших за столиками мужчин отразилась лютая зависть к счастливчику, который может наслаждаться обществом такой красавицы. Заказав по чашке кофе и пирожные, молодые люди сели за свободный столик в углу. Разговор тёк легко и непринуждённо, и Сириус чувствовал, что с каждой минутой всё больше и больше влюбляется в эту потрясающую девушку. Они просидели в кафе до самого закрытия и ушли оттуда последними, после того как к ним подошёл хозяин и, извинившись, попросил освободить помещение. Они вышли на улицу.

— Мы сможем увидеться завтра? — с надеждой спросил Блэк.

— А зачем нам расставаться прямо сейчас? — улыбнулась девушка. — Давай пойдём ко мне домой.

Сириус был очень рад услышать эти слова, и даже не удивился незаурядной смелости незнакомки — вот так с ходу пригласить мужчину к себе домой… Он взял девушку под руку, и они направились к выходу из Косого переулка. По дороге они продолжили прерванный разговор, и увлечённый Блэк даже не заметил, куда и сколько времени они шли. Через некоторое время его спутница остановилась у фонаря и начала искать что-то в сумке, и Сириус наконец оглянулся по сторонам. Они находились в каком-то предместье Лондона, неуютном и мрачном. Справа был пустырь, слева свалка, а прямо перед ними находился довольно обшарпанный дом, окружённый покосившейся оградой. Девушка достала ключи, открыла калитку и направилась к двери.

— У меня сейчас некоторые финансовые трудности, поэтому приходится снимать жильё в таком бедном районе, — не оборачиваясь сказала она. — Как только дела поправятся, я отсюда съеду.

Сириус уже хотел ответить, что рядом с ней он будет прекрасно себя чувствовать даже под мостом, но в это время ему в голову пришла удивительно простая мысль — за весь вечер он так и не удосужился спросить её имя. Он также заметил, что заткнутая за пояс палочка ведёт себя как-то странно — от неё расходились волны тепла — но не обратил на это внимания.

— Как тебя зовут?

— Что тебе до этого? — был ответ. Девушка повернулась к нему. Её прекрасные черты на какое-то мгновение дрогнули и расплылись, и сквозь них проступило другое лицо, очень хорошо знакомое Сириусу. Его словно обдало холодной водой.

— Не может быть… Ты же мертва… Твой дом — могила! — он выхватил палочку и чуть не выронил её — она обожгла ему руку. — Диспело иллюзиэ!

Очертания пустыря, дома и прекрасной незнакомки на крыльце дрогнули и растаяли. Сириус увидел, что находится в пещере и что буквально шагах в пяти от него зияет пропасть. Его друзья находились чуть впереди него. Джеймс, сделав следующий шаг, непременно свалился бы в пропасть.

— Назад! — Блэк бросился к другу, схватил его за плечи.

Его крик привёл в чувство Люпина — он остановился и растерянно заморгал.. Но Поттер ещё явно находился во власти иллюзии. Он попытался оттолкнуть руку Сириуса и всё-таки сделать роковой шаг. На помощь пришёл Римус. Вдвоём они оттащили Джеймса от края пропасти. Удар по лицу заставил его придти в себя.

— Где Лили? — ошарашенно спросил он, уставившись на друзей.

— Не было никакой Лили, — хмуро ответил Люпин. — И Джессики тоже. Иллюзия. Чертовски убедительная. Сириус, как тебе удалось её распознать?

— Никогда больше не смейтесь над тем, что я часто меняю подружек, — серьёзно ответил Блэк, которому было не до смеха. — Вы видели тех, кого любите, а я встретил невообразимо прекрасную незнакомку, которая пригласила меня к себе домой. Когда мы пришли, я вдруг понял, что не знаю её имени. В это время моя палочка начала нагреваться. Я спросил у девушки, как её зовут, а она ответила, что это неважно, повернулась ко мне и… — он замолчал, вновь переживая недавнее потрясение.

— Что «и»? — нетерпеливо сказал Джеймс.

— Её лицо на мгновение изменилось… сквозь него проступили черты Веры, — тихо закончил Сириус. — И тогда я понял, что эта девушка — иллюзия, что она ведёт меня к смерти… Вы же видели — ещё несколько шагов, и мы все оказались бы на дне пропасти.

— Понятно, — кивнул Римус. — Вейла — мастер иллюзий, её сложно обмануть. Значит, мы прошли последнее испытание.

— Осталось только найти саму Цепь, — добавил Поттер. — Пошли.

Они вернулись к той развилке, где были захвачены туманом. Она оказалась совсем недалеко, метрах в пятидесяти от пропасти. Друзья пошли в правый коридор, который резко уходил вниз. С каждым шагом спуск по скользким камням становился всё более крутым и неудобным. С какого-то момента, как и предсказывал Люпин, магия перестала работать — палочки погасли, а Римус заявил, что Заклинание Ночного Зрения больше не действует. Внезапно коридор оборвался. Перед юношами открылся огромный пустой зал, в центре которого стоял большой камень — алтарь?

— Стойте! — они не видели источника голоса.

Все трое почувствовали, что не могут не только шевельнуть ногой или рукой, но даже морг-нуть. В центре пещеры появилась бесформенная призрачная фигура.

«Дальше вам хода нет… во всяком случае, пока, — голос звучал в сознании друзей. — Вы должны совершить свой выбор».

«Разве мы не совершили его, придя сюда?» — удивился Сириус.

«Ещё нет. Я буду говорить с каждым из вас. Ты готов?»

«А куда я денусь?» — подумал Блэк.

В следующий момент он увидел глаза — бесцветные, бесстрастные, наполненные мудрос-тью тысячелетий. Взгляд призрака проникал в самые сокровенные тайники души, читая там обо всех потаённых желаниях и страхах. Сириус чувствовал себя раздетым и беззащитным, но про-тестовать всё равно было бесполезно… Ему казалось, что он остался единственным живым человеком на свете.

«Я вижу, ты хочешь силы, мальчик… силы и могущества…»

«Кто ты?» — даже мысли повиновались с трудом.

«Я Страж. Страж этого места. И моё дело — предложить выбор любому, кто дерзнёт придти сюда. Так ты хочешь обладать Силой?»

«Да», — перед глазами Сириуса замелькали соблазнительные картины: вот он одним движе-нием руки совершает невиданные ранее чудеса, вызывая всеобщее восхищение и преклонение. Он научился воскрешать мёртвых… вернулся отец — и мама, как раньше, от души смеётся, ве-село и заразительно. Вера Дирк снова жива — и можно избавиться от чувства вины, которое тяжким бременем лежит на душе со дня её гибели… В этом же нет ничего плохого… «Так не бывает, — послышался шёпот откуда-то из глубины сознания, — за всё надо платить… Чем?»

«Ты можешь стать Единственным».

«Что?»

«Ты можешь стать Единственным. Тем, кто покорит себе Силу. Я знаю, как вы нашли дорогу сюда — разгадали древнее пророчество. Я хорошо помню того, кто его написал — это был самый сильный волшебник, которого я встречал. Он не понял только одного — что Единственным может стать каждый, у кого хватит сил и дерзости. У тебя — хватит», — Сириус подумал, что Страж прав, когда говорит, что для добрых дел тоже нужна сила. И если он может получить её…

«Но… я ведь пришёл сюда как один из Троих…»

«Это и есть выбор. Зачем тебе делить с кем-то силу и славу? Ты можешь получить всё — только для себя. Подумай, сколько ты сможешь сделать… Ты вернёшь любимых тысячам лю-дей, они будут благословлять твоё имя. Ты ведь знаешь, что это такое — чувство боли и вины за то, что не сумел уберечь близкого человека…» — Блэк снова увидел лица отца и Веры.

«Да. Я хочу помочь им… и себе тоже. Но это же будет нечестно… мои друзья…»

«А что тебе до них? Человек рождается один и умирает один. У тебя нет никого ближе тебя самого».

«Я предам и себя самого! — в душе крепло ощущение абсолютной неправильности всего происходящего. — Я ведь должен отказаться от всего человеческого в себе, разве не так?!»

«А разве это важно? Разве сила не превыше всего? Сила, с помощью которой можно творить добро?»

«В пророчестве сказано, что Единственный будет сеять разрушение и смерть!»

«Я ведь объяснил тебе, что тот маг не всё понял. Всё зависит от того, кто станет Единст-венным. Сила сама по себе — не добро и не зло. Тебе решать, для чего ты используешь её».

«Чего может хотеть тот, кто перестал быть человеком? Вряд ли добра…»

«Ты отказываешься?»

«Да. Я волшебник, мы все не мыслим своей жизни без магии и хотим достигнуть могущест-ва. Я тоже этого хочу — но не такой ценой!»

«Ты свершил свой выбор».

Перед глазами Сириуса промелькнула последняя, очень странная картина — луна и звёзды, перечёркнутые какими-то полосами, как будто он смотрел на них сквозь ветви деревьев осенью. Юноша почувствовал, что снова может двигаться. Рядом зашевелились его друзья. Им тоже был предложен выбор — какой? Что они выбрали?

…Римус застыл, глядя в бездонные глаза призрачного Стража. Он понимал, что тот видит его насквозь. «Вас двое, — в голосе призрака промелькнуло что-то похожее на смешок, — волк и человек… Зачем ты пришёл сюда, оборотень?»

«Чтобы сделать то, что я должен».

«Ты уверен, что правильно понимаешь свой долг? Вы ведь даже не знаете, что вам делать дальше. Я могу предложить тебе нечто более конкретное и логичное, ты же умный человек…»

«Что?»

«Избавление от твоего проклятия. Возможность помочь таким же несчастным, как ты сам».

«Каким образом?»

«Ты можешь получить Силу — и творить с её помощью всё, что захочешь. Конечно, за всё надо платить… ты превратишься в существо, которое уже нельзя будет назвать человеком. Но ты ведь и сейчас не совсем человек, так что для тебя это не очень сложно…» — Люпин увидел себя стоящим на двух ногах и любующимся полной луной. Перед ним возникали лица людей — десятки, сотни лиц тех, кто живёт, чувствуя себя изгоем. Кто каждый месяц терпит невыносимую боль, так хорошо знакомую ему самому… Воспоминание о превращении судорогой скрутило мышцы. Лица этих людей сияли счастьем и благодарностью за возможность снова радоваться полнолунию. Он сам действительно готов отдать всё на свете за возможность не превращаться в волка каждый месяц…

«И с помощью этой Силы я смогу исцелиться? Перестану быть оборотнем?»

«Да. И сможешь вылечить других», — у юноши голова закружилась от сладкой и такой близкой перспективы стать спасителем — для себя и для других. Друзья поймут его и не осудят, если он скажет, что не в силах отказаться от такой возможности. Они ведь знают, в каком аду живут оборотни… Достаточно только сказать «да» — прямо сейчас. Но…

«А откуда мне знать, что ты говоришь правду? — если бы он мог, то нахмурил бы брови и сжал кулаки. — Не считаешь меня человеком? Ты не одинок, я для многих чудовище… Но я человек. Не знаю, плохой или хороший — но мне не надо было ехать так далеко, чтобы отка-заться от человечности. И… да… я волк. Я боюсь и ненавижу эту свою половину — но это тоже Я. Что мне останется, если я откажусь и от того, и от другого?»

«А как же те несчастные, которым ты мог бы помочь? — в глаза Римуса заглянули детские глаза, полные слёз. Ребёнок, совсем маленький, который ещё не понимает, что с ним произо-шло, только страдает от боли — как и он сам много лет назад… — Им ты тоже отказываешь в избавлении? Где же твоё благородство, гриффиндорец? Пусть ты перестанешь быть собой — но ты вернёшь к жизни других…»

«Никто не заслуживает таких мучений, я это знаю лучше тебя, — при этих словах сердце болезненно сжалось. Здравый смысл кричал, что будет преступлением отказаться, что он дол-жен помочь хотя бы себе… — Но я также знаю, что с этим можно жить. Тяжело и страшно — но можно. Если это получается у меня — значит, это под силу и другим. Это противоречит всякой логике, но я чувствую, что, предав себя, я предам и их тоже. Я не смогу и, наверное, не захочу понимать и жалеть их, если перестану быть тем, кто я есть…»

«Итак, твой ответ?»

«Нет!»

«Ты свершил свой выбор».

Мир заполнился воем, в котором слились голос волка, потерявшего свою стаю, и вопль чело-века, обречённого на одиночество…

…Джеймсу было не по себе от пристального взгляда Стража, исследовавшего его душу. Но он всё равно не мог даже закрыть глаза — и попытался понять, что кроется на дне бесцветных омутов на лице собеседника. За вековой мудростью, за внешним бесстрастием юноша увидел древнюю тоску и боль…

«Мне нет нужды предлагать тебе Силу, малыш — она и так спит внутри тебя. Я предлагаю тебе ключ к ней. Познай себя, раскрой свои возможности — и ты станешь непобедим. У твоих ног будет весь мир — мир, который ты спасёшь от зла».

Джеймс с жадным интересом рассматривал проносящиеся перед ним картины: к нему подходили люди, которые поздравляли его с победой над Вольдемортом и благодарили его за это. Они были уверены в завтрашнем дне и ложились спать со спокойной душой — благодаря ему. Волшебный мир больше не дрожал от страха перед одним-единственным колдуном — жадным, безжалостным, готовым на всё ради власти… В жизни стало гораздо меньше злобы и страха. Он уже готов был согласиться — но последнее видение заставило слова прилипнуть к языку. Он увидел мраморную статую, на постаменте которой было написано «Джеймс Поттер». Скульптор придал застывшему лицу изваяния безразличное отрешённое выражение — и юноша с трудом узнавал себя.

«Что это?»

«Благодарность современников и потомков — за то, что ты избавил мир от зла».

«Я же не такой!»

«Это участь всех героев — быть в глазах следующих поколений совсем не тем, чем они были при жизни. Разве это слишком большая плата за победу над злом?»

«Нет… если есть за что платить. Но будет ли? Знаешь, — он начал разговаривать с призра-ком так, как говорил бы с малознакомым, но симпатичным ему человеком, — когда я был ма-леньким, бабушка рассказывала мне сказку. О том, как люди всё время просили небо избавить их от зла — но, когда уходило одно, на его место приходило другое, ещё более страшное. Я очень хочу, чтобы сбылось то, что ты мне показал, но это невозможно. В мире, как это ни груст-но, всегда будет зло. Я готов с ним бороться… но для этого надо выбрать правильный путь».

«Разве это неправильный путь — пробудить свою силу и применить её против зла?»

«Перестав быть человеком? Так ведь, кажется, сказано в пророчестве? Это означает встать выше добра и зла — или ниже, если хочешь. А в этом случае, наверное, то и другое становится безразличным… Я должен искать другой ключ к своей силе — если, как ты уверяешь, она у ме-ня есть. И нельзя начинать путь к добру с предательства. Нас трое. Если я предам друзей, то всё дальнейшее утратит смысл…»

«Ты свершил свой выбор. Смотри, ЧТО ты выбрал!»

Джеймсу показалось, что он ослеп — мир вокруг него стал зелёным. Через несколько мгно-вений всё прошло. Страж отступил, открывая друзьям дорогу к центру зала. Они подошли к ал-тарю. Вокруг камня вилась цепь, каждое звено которой было величиной с мужскую ладонь. Четыре равных участка цепи были четырёх разных цветов — голубого, тёмно-синего, красного и коричневого. Сириус протянул к ней руку, но какая-то сила не дала ему даже дотро-нуться до неё. У Римуса тоже ничего не получилось.

— И что нам теперь с ней делать? — растерянно спросил он.

— Не знаете, что делать? Зато я знаю! — раздался ледяной голос у них за спиной. Юноши обернулись. В зал вошёл высокий худой человек с чёрными волосами и холодными глазами, мерцавшими нечеловеческим красным блеском.

— Кто это? — тихо спросил Сириус.

— Вольдеморт! — ответил Римус.

— Да, я Лорд Вольдеморт, — отозвался вошедший. Он отвесил друзьям издевательский по-клон. — Спасибо вам, мальчики, вы хорошо мне послужили. С честью выдержали все испыта-ния… расчистив путь мне. Ни у вас, ни у вашего покровителя, этого старого маглолюбца, не хватило ума понять, что Один может придти сюда только вместе с Тремя… А теперь — прочь с дороги, щенки! Сейчас пришло моё время! — Тёмный Лорд направился к центру зала.

«Ему быть ключом к Силе, — вспомнил Джеймс слова пророчества. — Сила Земли поглотит тебя», — может быть, это Страж дал ему такую подсказку? Он увидел, как тёмно-си-ние звенья призывно замерцали — и пришло понимание.

— Рем, Сириус, хватайте Цепь! — крикнул он. — Голубое и красное!

Он первым схватился за одно из синих звеньев — и металл слился в единое целое с живой человеческой плотью. Ничто в мире не могло бы теперь разорвать эту связь. Юноша почув-ствовал Силу, разрывающую его на куски…

…Сириус почти одновременно услышал отчаянный крик Джеймса и увидел вспышку на красном секторе Цепи. Его рука словно прилипла к алому звену. Он видел лаву, кипящую в недрах вулканов, грозные лесные пожары, уничтожающие всё живое — и костры в ночи, согре-вающие замёрзших путников. Всё это было частью его самого — и он сам стал языком бушую-щего пламени. И нельзя ни подчинить, ни сохранить эту силу — можно лишь направить её. Плохо понимая, что делает, Блэк вытянул вперёд левую руку, с которой срывались всполохи красного сияния. Краем глаза он увидел, как то же самое делают его друзья. Римус, окружённый голубоватым светом… Проводник силы воздуха, такого же необходимого, как здравый смысл и логика, которыми живёт его друг — и непредсказуемого, словно ветер на море… Словно невер-ный свет полной луны… В руке Люпина сейчас была безжалостная сила ураганов — и надежда, которую приносит южный ветер по весне. Джеймс, которому досталась вода… Сириус не видел его лица, но был уверен, что в его глазах сейчас бушует мощь океана. Он был воплощением неумолимой ярости прилива, сметающего всё на своём пути, и летнего дождя, дающего жизнь иссохшим полям. Свечение смешивалось, образуя стену, которая не подпускала Вольдеморта к троим Мародёрам. «Рвите Цепь! — голос Поттера долетел до Сириуса как будто с другого конца Земли. — Рвите! Иначе будет поздно!» Блэк потянул Цепь на себя — этого усилия должно было хватить, чтобы сдвинуть гору. И почувствовал, как металл поддаётся, распадаясь под его пальцами. Вместе с последним выплеском Силы из него, казалось, уходит жизнь… Последнее, что увидел Сириус, проваливаясь в беспамятство — смесь изумления и бешенства на бледном лице Тёмного Лорда.

Очнувшись, он понял, что лежит ничком на холодном каменном полу. Правая рука почти не слушалась. Он поднял голову. Джеймс стоял на коленях, слепо шаря по полу в поисках очков, Римус сидел, опираясь спиной на алтарь и баюкая правую руку.

— Глупцы! — прошипел Вольдеморт. — Вы посмели встать у меня на пути! Что ж, никто ещё не оставался безнаказанным после этого! Теперь, когда вы разорвали Цепь, здесь снова можно применить магию, — он направил палочку на Джеймса. — Авада Кедавра!

Призрачное тело Стража потемнело и разрослось, заполнив собой весь зал. Зелёная вспышка была поглощена этим мраком, не причинив никакого вреда юноше.

— Уходи! — Страж говорил шёпотом, но друзья не на шутку испугались, что сейчас от его голоса рухнут стены пещеры. — Я знаю, ЧТО они выбрали, хоть и не могу об этом говорить. Сегодня ты не властен в их жизнях. Их время ещё не пришло.

— Мы ещё встретимся! — раздался из темноты голос Вольдеморта. — Никто ещё не уходил от мести Тёмного Лорда, запомните это, мальчишки!

Мрак рассеялся. Фигура Стража приобрела чёткие очертания. Теперь перед юношами стоял призрак очень старого и очень уставшего человека — и на лице у него была улыбка.

— Так кто же ты всё-таки? — спросил Джеймс.

«Я один из создателей Цепи. В своё время я захотел воспользоваться плодами общего труда, стать Единственным. Трое моих товарищей помешали мне. Их проклятие обрекало меня быть Стражем Цепи — пока не придёт новый Единственный. Или пока Цепь не будет разорвана. Теперь я свободен. Спасибо вам, мальчики. Прощайте».

Призрачная фигура растаяла. Люпин покрутил головой и скептически хмыкнул.

— Ну и жук этот Страж! Обмануть нас пытался!

— О чём ты? — вяло поинтересовался Сириус.

— Ребята, мне он предлагал захапать всё только для себя. Подозреваю, что и с вами было то же самое. Я прав? — друзья кивнули. — И что бы мы получили, согласившись? Особенно если бы соблазнились двое…

— Действительно, непонятно, — сказал Поттер. — Давайте не будем говорить об этом. Я не хочу вспоминать, что он мне говорил и показал. Мы уже никогда не узнаем, что могли полу-чить. А что мы выбрали — увидим, когда доживём. Пошли отсюда, мне этот каменный мешок уже до смерти надоел.

— Да, — Блэк потянулся. — Домой хочу. В родную конуру. На мягкую подстилку. И чтобы миска с косточкой рядом стояла…

— Кто о чём, а Мягколап о еде, — усмехнулся Римус.

— Миска с косточкой — это святое, — Сириус назидательно поднял палец. — Давайте попробуем аппарировать, а то мне что-то не хочется тащиться обратно через всё подземелье.

Через минуту друзья уже стояли возле лодки, жадно вдыхая свежий воздух и жмурясь от яркого света. И у всех троих на лицах было написано безмерное счастье.

Глава 13. Свадьба и знакомство. Наследник Гриффиндора.

Свадьба Лили и Джеймса была назначена на 15 июля. На протяжении последних двух недель стояла удушливая жара, но в этот день погода, словно по заказу, переменилась. Солнце уже не обжигало, а ласково согревало, дул лёгкий свежий ветерок. Сириус пришёл к Джеймсу за час до того, как они должны были ехать в церковь, и не мог удержаться от смеха, глядя на своего друга. Жених постоянно вертелся перед с зеркалом, снимая с нового смокинга несуществующие пушинки, постоянно поправляя очки и безуспешно пытаясь привести в порядок взъерошенные волосы. Наконец, Блэк не выдержал.

— Сядь и не суетись, — он с силой усадил Джеймса на стул. — Волосы у тебя всю жизнь растрёпанные, ничего ты с ними не сделаешь. А Лили ты и такой нравишься.

Наконец, раздался звонок в дверь — пришла заказанная машина. Через полчаса друзья оказались рядом с маленькой церковью XVII века, окружённой вековыми дубами. Их встретил приветливый пожилой священник. Народу в церкви было немного — Лили настояла на том, чтобы пригласить на само венчание только самых близких. Из родственников новобрачных пришли только родители Джеймса — мать Лили была тяжело больна, а сестра с мужем так сильно боялись магии, что об их появлении в обществе волшебников не могло быть и речи. Примерно через десять минут после жениха подъехала невеста. Лили была просто ослепительна в своём воздушном белом платье. Её лицо сияло от счастья, когда она, держа под руку посажённого отца, профессора Грегсона (родной отец Лили умер год назад), шла к алтарю. Во время венчания Сириус был серьёзен, но под конец церемонии на лице у него появилась проказливая улыбка. Когда все вышли из церкви, Люпин, улучив момент, спросил друга, не задумал ли он какую-то очередную проделку, добавив, что день свадьбы — не самое подходящее время для таких вещей. Блэк, засмеявшись, ответил, что вспомнил, как на выпускном вечере Римус обвенчал Джеймса с Уилкисом — и едва успел увернуться от тумака.

Для празднования Джеймс снял «Норд». Туда было приглашено довольно много народа — однокурсники, несколько сослуживцев Джеймса, профессора Хогвартса — помимо Грегсона, почётной гостьей на свадьбе была декан Гриффиндора. Дамблдор придти не смог, только прислал письмо с пожеланиями счастья. Одним из последних пришёл Роджер Мур, комментатор квиддичных матчей в Хогвартсе. Сейчас он работал в министерстве, в отделе Магических Игр и Спорта. Компанию ему составляла невысокая девушка с голубыми глазами и длинными каштановыми волосами, скромно заплетёнными в косу.

— Познакомьтесь, это моя кузина Алиса Рендалл, — сказал Роджер, поздравив молодожёнов. — Только что закончила Хогвартс.

— Сириус точно положит на неё глаз, — вполголоса пробормотал Римус.

— Это пусть у её жениха голова болит, — отмахнулся Мур. На лице у него было написано самое неодобрительное отношение к упомянутому жениху.

Предсказание Люпина сбылось незамедлительно. При виде Алисы в глазах Блэка загорелся хорошо знакомый его друзьям охотничий огонёк, всегда заставлявший их вспоминать о том, в какое животное он превращается. После обязательного для шафера танца с невестой Сириус пригласил очаровательную мисс Рендалл — и как-то само собой получилось, что в этот вечер она танцевала только с ним. Блэк ещё никогда не встречал таких девушек. Она не была красавицей — строгий ценитель непременно придрался бы к вздёрнутому носику, чуть выступающей нижней губе и слишком резко очерченным скулам — но её обаяние заставляло забыть обо всех недостатках. Она полностью оправдывала репутацию своего факультета, Равенкло — в её глазах светился живой ум, а суждения выдавали начитанность и любознательность.

После свадьбы, когда молодые уехали, Сириус вызвался проводить Алису до дома. Роджер, который всегда симпатизировал Блэку, лукаво усмехнувшись, заявил, что вполне может доверить свою очаровательную кузину старому приятелю. Уже подходя к её дому, Сириус тоном, не допускающим возражений, предложил девушке встретиться на следующий день. Девушка поколебалась несколько минут, но всё же приняла предложение — её лицо выдавало живой интерес к новому знакомому, видимо, мало похожему на всех, с кем ей приходилось раньше общаться.

На следующий день свидание состоялось. Сириус хотел пригласить Алису в бар, но, прежде чем он успел сделать это, она предложила прогуляться по парку. Погода была прекрасная, ветер унёс из Лондона смог, на дымчато-чёрном небе серебристо посвёркивали звёзды. Молодые люди шли через парк, разговаривая обо всём на свете.

— Тебя все называют Алисой? — спросил Блэк.

— А как меня ещё называть? — удивилась девушка.

— Тебе не подходит это имя, оно для тебя слишком грубое… — задумчиво протянул Сириус. — Лучше Ли…

— Ли… — она как будто попробовала это имя на вкус, а потом улыбнулась. — Да, мне оно тоже нравится, — они остановились. Алиса показала на Млечный Путь. — Мне так нравится легенда о том, как он появился… молоко Геры, брызнувшее из её сосков…

Блэк посмотрел на неё с интересом. Он впервые видел человека, настолько разделяющего его страсть к астрономии, чтобы знать даже связанные со звёздами легенды и мифы. В школе его увлечение было предметом шуток со стороны однокурсников.

— Ты любишь астрономию? — с любопытством спросил он.

— Да, мой дедушка часто брал меня к себе на работу в обсерваторию в Гринвиче, — ответила девушка. — Я иногда даже засыпала у телескопа.

«Как же ей повезло», — подумал Сириус. — «Чего бы я не отдал в детстве, чтобы посмотреть на звёзды поближе». Он уже открыл рот, чтобы задать ей ещё один вопрос, но в это время послышались голоса и смех — к молодым людям приближалась какая-то шумная компания. Сириус шагнул вперёд, так что Алиса оказалась у него за спиной, вытащил волшебную палочку и прислушался.

— Майк, ты? — окликнул он, когда компания подошла совсем близко.

— Кто здесь? — откликнулся голос из темноты. — Люмос!

Тусклый огонёк осветил пару серо-стальных глаз и слегка вздёрнутый прямой нос.

— А, это ты, Блэкки.

Вспыхнули ещё пять огоньков. Сириус, радостно ухмыляясь, пожимал руки всей компании.

— Ты что в прошлую субботу не пришёл? — спросил его человек, которого он назвал Майком.

— Занят был, — ответил Блэк. — Но в эту непременно буду.

— Ну давай. Я тебе такую штуку покажу… бьюсь об заклад, твоё заклинание Вертикального Взлёта рядом не лежало!

— Это мы ещё посмотрим! — самодовольно усмехнулся Сириус. — Пока.

— Бывай.

Компания прошла дальше.

— Кто это? — поинтересовалась Алиса.

— Приятели мои.

— А почему у вас одинаковые перстни?

— Какая ты глазастая! — присвистнул Блэк, машинально погладив перстень в виде головы ворона на правой руке. — Это… ну, знак нашей принадлежности.

— К чему?

— К нашей компании. Мы себя называем «Вороны Вальхаллы».

— А чем вы занимаетесь?

— А ты никому не скажешь?

— Нет. Честное слово, — пообещала девушка.

— На мотоциклах гоняем.

— Это такой магловский транспорт? — уточнила Алиса.

— Ну да. Мы их заколдовали, чтобы они могли летать, а теперь гонки устраиваем. Ну, и придумываем, какие ещё заклинания на них наложить. У меня круче всех получается, — похвастался он.

— Но это же незаконно! — Алиса выглядела несколько шокированной.

— Ай, Ли, ерунда всё это, — легкомысленно отмахнулся Сириус. — Старым занудам из Министерства делать нечего, вот они и выдумывают разные глупости. Маглы нас не видят и не слышат, потому что мы поставили заклинания Заглушения и Невидимости. И мы никому ничего плохого не делаем, гоняем подальше от города…

— Моя мама была бы в ужасе, — девушка покачала головой.

— А ты?

— А я… а мне… а мне, наверное, интересно, — задумчиво протянула она. — Проводи меня домой.

Расставаясь, они договорились увидеться на следующий день. Молодые люди начали встречаться так часто, как позволяло время, и с каждой встречей интонации их разговоров становились всё более нежными, а в глазах всё ярче светился интерес друг к другу…

Через три недели после свадьбы Поттеров Алиса Рендалл сидела в своей комнате и задумчиво вертела в пальцах дорогое кольцо с изумрудом. Сириус обещал заехать за ней вечером, и надо решить, прогонит ли она его или пойдёт с ним. Она не может больше дурачить Даррела… Ещё месяц назад всё было абсолютно ясно — весной они поженятся и заживут счастливо. Девушка не знала, радоваться ей или огорчаться из-за того, что она согласилась тогда пойти с Роджером на эту свадьбу. Её с детства приучали вести себя трезво и рассудительно и уделять большое внимание соблюдению приличий. А Сириус своим поведением переворачивал привычные представления с ног на голову… или наоборот, с головы на ноги? Действительно ли приличия — главное в жизни? Четверо озорных гриффиндорцев были известны всему Хогвартсу, но во время учёбы их поведение шокировало Алису. А теперь, вспоминая рассказы Сириуса об их проделках, она начинала жалеть, что её школьная жизнь была так строго подчинена правилам. Даррел очень милый человек, но с ним часто бывает скучно… Девушка попыталась представить, что она будет чувствовать, если больше никогда не увидит Сириуса — и тут же поняла, что даже думать об этом не хочет. Нет, нет и нет! Она любит его и сделает всё, чтобы завоевать его. Алиса написала несколько фраз на листе пергамента, положила его в конверт и опустила туда же кольцо. Выбор сделан…

Через два часа — именно столько требовалось почтовой сове, чтобы долететь до дома Даррела — молодой человек появился в гостиной Рендаллов.

— Что всё это значит?!

— Не надо так кричать, — тихо ответила девушка. Ей совершенно не хотелось, чтобы при этом разговоре присутствовали её родители. — Это значит, что я разрываю нашу помолвку.

— Почему?! — молодой человек заговорил ещё громче.

— Что здесь происходит? — в комнату вошла мама.

— Миссис Рендалл, Алиса вернула мне кольцо! Говорит, что разрывает помолвку! — пожаловался Даррел.

— Это ещё что за глупости? — миссис Рендалл сердито посмотрела на дочь. — Тебя столько лет всё устраивало, что случилось теперь?

— Вы, по-моему, не спрашивали моего мнения, когда обручали нас! — неожиданно резко ответила Алиса.

— Как ты разговариваешь с матерью? — в гостиную спустился отец.

В это время за окном послышался какой-то рёв, потом два коротких гудка. Девушка бросилась к двери.

— Куда ты собралась на ночь глядя? — ещё более грозно спросила мама.

— На свидание! — Алиса чувствовала себя легко и свободно. Хватит держаться за материнскую юбку, пора самой принимать решения! Она выскочила из дома, слетела вниз по ступенькам крыльца. Сириус стоял у мотоцикла, сняв шлем, непокорные чёрные волосы рассыпались по плечам. Девушка бросилась ему на шею и расцеловала в обе щеки.

— Я тоже рад тебя видеть, — улыбнулся юноша, поднимая её на руки.

— Вернись сейчас же! — раздался сердитый голос отца. — Разговор не окончен!

— Я, кажется, невовремя? — прошептал Блэк.

— Ты очень вовремя, — отозвалась Алиса. — Немедленно увези меня отсюда!

— Как скажешь, принцесса, — он поставил её на землю и протянул шлем.

Через минуту мотоцикл уже был в воздухе. Девушка никогда не играла в квиддич и довольно смутно помнила свои ощущения на уроках полётов — и теперь наслаждение скоростью было свежим и острым. Она готова была лететь так вечно, обняв крепкие плечи сидящего впереди человека — но путешествие закончилось, как ей показалось, слишком быстро.

— Куда ты меня привёз? — поинтересовалась она, оглядываясь по сторонам. Впереди виднелось какое-то каменное сооружение. — Что это там такое?

— Это же Стоунхендж! Ты что, никогда здесь не была? — поразился Сириус. — Ну и ну! Пойдём, ты очень много потеряла.

Они вошли внутрь каменного круга.

— Какое потрясающее место! — восхитилась девушка. — Здесь всё дышит древней магией. Интересно, почему папа с мамой никогда меня сюда не возили?

— Есть легенда, что здесь когда-то совершались ритуалы друидической тёмной магии, — ответил Сириус. — По-моему, это чушь. Кстати, о твоих родителях… Извини, если лезу не в своё дело, но я, кажется, появился в разгар семейного скандала? Я бы не хотел, — он замялся, подбирая слова, — портить тебе жизнь. Ты только скажи, и я уйду… хотя и не хочу этого.

— Не хочешь? Почему? — в голосе Алисы зазвучали лукавые нотки.

— Потому что ты самая красивая и замечательная девушка, которую я встречал, — Блэк пристально смотрел ей в глаза. — И я люблю тебя.

Алиса положила руки ему на плечи.

— Ты действительно увёз меня от семейного скандала. Более того, ты являешься его причиной, — она закрыла ему рот рукой, призывая к молчанию. — Сегодня я вернула своему жениху кольцо и объявила, что порываю с ним. Потому что люблю тебя, — она запустила руку ему в волосы.

В течение следующего часа тишина нарушалась только шелестом ветра в траве. Алиса была далеко не первой девушкой, которую Сириус целовал — но голова у него так не кружилась ещё никогда. Наконец, девушка слегка отстранилась от него, страдальчески потирая шею.

— Затекла, — пожаловалась она.

— Садись, — Сириус бросил на землю свою куртку. Сам он опустился на траву рядом с Алисой. — С твоим женихом всё ясно — ты сама его бросила. И я тебя никому не отдам, — он крепко прижал девушку к себе. — Но что же нам делать с твоими родителями? Почему они, собственно, так недовольны? Это ведь твоё дело — за кого выйти.

— Когда они нас с Даррелом обручили, мне было три, а ему семь. Знаешь, все эти идеи о приличиях, которые надо соблюдать старинным семьям… Они считают, что это была хорошая идея — помолвить меня с сыном своих старых друзей, богатых и знатных людей. Даррел хороший человек, но мне с ним скучно. Ты совсем другой…

— Кошмар! — ужаснулся Блэк. — В каком веке они живут? Обручение с детства… бред какой! Но если их волнуют богатство и знатность так, может, и я их устрою? Я тоже небеден и из древнего рода… Не хочу, чтобы у тебя всё время были с ними ссоры.

— Даже не мечтай! — рассмеялась Алиса. — Ты им не подойдёшь, потому что ты неприличный. Увозишь девушку из дома на ночь глядя, даже не представившись им для начала…

— Понял, — Сириус почесал в затылке. — Великий Мерлин, они же и малой части моих грехов не знают. Что я в школе вытворял, с кем я дружу…

— Ты имеешь в виду этих своих приятелей-воронов?

— Нет. Прости, но пока могу сказать только то, что у одного из моих близких друзей есть очень серьёзная тайна. Которая, по мнению большинства, закрывает ему дорогу в приличное общество. Ты этого человека знаешь. Если он захочет — сам всё расскажет, а я не имею права.

— Ты меня заинтриговал…

Они до рассвета просидели в центре каменного круга, разговаривая обо всём на свете и целуясь. Когда над горизонтом показался краешек восходящего солнца, оба замерли, восхищённо глядя на небо. У них над головами оно ещё сохраняло остатки ночной синевы, кое-где даже можно было различить побледневшие звёзды, но на востоке торжествующий новый день уже окончательно вытеснил ночь. Даже самый искусный художник не смог бы зарисовать этот ежесекундно меняющийся фейерверк красных, жёлтых и оранжевых оттенков.

— Я столько раз встречал здесь рассвет, — тихо сказал Сириус, — но это каждый раз видишь, словно впервые, — он встал и помог девушке подняться. — Слушай, как нехорошо вышло… Там же твои родители с ума, наверное, сходят…

— Да, действительно, — Алиса встревоженно нахмурилась. — Но могу тебе сказать точно, что ничего страшного там пока не случилось. Даррела мама любит чуть ли не больше, чем меня или брата с сестрой, так что всё должно быть в порядке.

— Я тебя одну не отпущу, — заявил Блэк. — К тебе домой мы поедем вместе.

Это было неудачное решение — в итоге Сириус нажил себе смертельного врага в лице миссис Рендалл. Как и следовало ожидать, родители Алисы не спали всю ночь, а Даррел был рядом, утешая их. Именно он и обрушился на Алису с гневной речью. Когда он заявил, что надо совсем потерять стыд, чтобы, будучи обручённой, бежать за первым встречным, Блэк не выдержал.

— Пошли выйдем, — зловещим тоном предложил он сопернику. Алиса молча повернулась и ушла наверх.

— Пошли.

Когда через десять минут молодые люди вернулись в дом, миссис Рендалл сдавленно ахнула. У Даррела под глазом наливался синяк, губа была разбита, а у Сириуса шла носом кровь.

— Вон отсюда! Немедленно! И чтоб ноги твоей здесь больше не было! — возмущённо крикнула она Блэку.

В это время Алиса спустилась со второго этажа, держа в руках небольшой чемодан.

— А ты куда собралась? — спросил её отец.

— Я ухожу из дома, — тусклым голосом отозвалась девушка — сказывалась усталость после бессонной ночи. — Первое время поживу у Мелиссы, а потом найду себе работу и жильё.

— Пойдём, — Сириус взял у неё чемодан. — Отвезу тебя к твоей подруге. И, кажется, у меня есть идея по поводу работы…

— Вы совершате ошибку. Оба, — задумчиво и тихо сказал мистер Рендалл.

— Да? — Блэк резко обернулся. — И в чём же она заключается? Меня с детства учили, что человек сам должен принимать решения и отвечать за них. А вы все пытаетесь сделать из Алисы куклу! Пусть она сама решит, чего хочет от жизни.

— Я её отец, я хочу ей добра… У меня предчувствие, что ты принесёшь ей несчастье…

— Папа, — вмешалась девушка, — предчувствия могут и обманывать. А кроме того — я предпочитаю жалеть о том, что сделала, а не об упущенных возможностях. Пойдём, Сириус.

За следующие несколько дней Алиса, вопреки ожиданиям родителей, не раскаялась в своём решении. Во-первых, Сириусу действительно удалось помочь ей с работой — в магазин косметики в Косом Переулке требовалась продавщица, и хозяйка, давняя подруга миссис Блэк, благосклонно отнеслась к просьбе юноши дать место его знакомой. Во-вторых, теперь, после разрыва с Даррелом, можно было больше не считаться с его мнением о том, что женщине не нужно высшее образование. Алиса успешно сдала экзамен и поступила на Высшие Курсы Алхимии — в отличие от большинства студентов Хогвартса, девушка искренне интересовалась этим предметом и хотела профессионально заниматься косметикой и парфюмерией. Она считала, что жизнь повернулась к ней новой стороной, и ни о чём не жалела.

Через несколько дней после этого памятного свидания Лили и Джеймс вернулись из свадебного путешествия. На следующий день вечером Мародёры собрались в «Норде». Сириус взял с собой Алису, чтобы она поближе познакомилась с его друзьями.

— О, — улыбнулся Джеймс, — ты решил поставить рекорд верности?

— Кто хочет по шее? — шутливо-зловещим тоном отозвался Блэк.

— Молчу-молчу, — Поттер сел, прошептав при этом на ухо Люпину: «Кажется, на сей раз у него это серьёзно.» Римус молча кивнул.

Надежды, которые возлагались на этот вечер, вполне оправдались: уже через четверть часа Лили, Джессика и Алиса болтали, словно закадычные подруги, обсуждая последние новинки парижской моды. Джеймс показывал фотографии замков на Луаре, в одном из которых молодожёны и провели большую часть своего свадебного путешествия. Потом разговор зашёл об истории магии во Франции, и Алиса проявила себя знающим и интересным собеседником. Время летело незаметно. Наконец, Люпин посмотрел на часы и встал из-за стола.

— Всё, мне пора, — он поцеловал Джессику и собрался уходить.

— Рем, а ты никак не можешь задержаться? — спросила Алиса. — Я как раз собиралась предложить отправиться в Стоунхендж. Там сегодня должно быть так здорово! Полюбуемся полной луной…

Римус окаменел. Все остальные тоже притихли.

— Я что-то не то сказала? — растерянно пробормотала девушка.

Люпин долго смотрел на неё, обдумывая что-то. Потом он решительно махнул рукой и повернулся к друзьям.

— Хватит. Мне до смерти надоело врать всем вокруг! В конце концов, я не виноват в том, что я оборотень! — с этими словами он вышел из бара. За столом повисло тягостное молчание.

— Он думает, что я теперь буду от него шарахаться? — тихо сказала Алиса.

— Ли, у него есть все основания так считать, — ответил Джеймс. — Подавляющее большинство людей вообще не видит в оборотне человека. Здесь, за этим столом, собрались те немногие, для кого это неважно…

— Значит, теперь таких людей стало больше, — твёрдо заявила девушка. — Я его не первый раз вижу. И потом, — она с нежностью посмотрела на Сириуса, — он твой друг, и этого мне достаточно, чтобы верить ему.

С этого дня Алиса Рендалл стала своим человеком в компании Мародёров.

Во время летних каникул Хогвартс пустел — но, несмотря на это, в замке кипела работа. Обычно это подразумевало, что там шёл ремонт, а преподаватели усиленно готовились к новому учебному году — но сейчас, когда наступили тяжёлые времена Хогвартс стал ещё и штаб-квартирой сил добра. Дамблдор не занимал никакой должности, которая позволяла бы ему официально принимать политические решения, но его опыт и влияние в магическом мире заставляли многих чиновников министерства и даже самого министра искать его совета и поддержки. Кроме того, директор старался подбирать на должность учителей самых лучших специалистов. Аластор Моуди появился в Хогвартсе, как всегда, неожиданно. На этот раз ему понадобилась консультация профессора О’Флаэрти, которая заменила уволенного профессора Хартелла. Пожилая преподавательница Алхимии, несмотря на годы и слабое здоровье, сохранила ясный ум и прекрасную память. Моуди не собирался навещать директора Хогвартса, но то, что он увидел в лаборатории, заставило его немедленно подняться в кабинет Дамблдора.

— Альбус, кого ты держишь в школе?

— Ты о ком? — директор поднял голову от каких-то документов.

— Об этом новом ассистенте-алхимике. Он Пожиратель Смерти! Скользкий, правда, тип, у нас на него никаких доказательств, но я вполне отвечаю за свои слова. Этому парню место не здесь, а в Азкабане!

— Не спеши судить, Аластор…

— Да ты с ума сошёл! Пригреешь змею на груди, она тебя же потом первого и укусит! Одному Мерлину известно, сколько преступлений на совести этого мерзавца! Думаешь, он будет долго колебаться прежде чем совершить ещё одно?

— Аластор, нет! — Дамблдор хлопнул ладонью по столу, требуя внимания. — Северус пришёл ко мне сам — потому что ему некуда было больше идти. И я в тот вечер видел перед собой не законченного подонка, а отчаявшегося мальчишку, который совершенно запутался в своей жизни. Я не стану передавать тебе всё, что он мне говорил, это будет некрасиво… Но поверь, оттолкнуть его — означало убить. А я на себя такое не возьму, — он сделал паузу. — Не знаю, как ты, а я слишком хорошо помню глаза Сириуса, в которых застыли гнев и боль… Он сказал мне, что никогда не простит себе смерти Веры Дирк — но мы-то с тобой понимаем, что наша вина в этой трагедии куда больше, — Моуди опустил глаза. Он не мог отрицать, что именно его ошибка привела к гибели молодой девушки. — Я учитель, Аластор. Я не могу отказать в помощи своему ученику, которого ещё можно спасти. Его вина — это также и моя вина. Если он оступился — значит, я чему-то его недоучил. И я буду бороться за него. Для Северуса не всё потеряно, он действительно хочет измениться. Я должен поддержать его… исправить свои собственные ошибки. Я уверен, что Северус меня не подведёт. Он очень многое для нас делает уже сейчас.

— Хорошо, Альбус, — вздохнул Моуди, — попробую довериться твоему чутью. Может быть, он и в самом деле будет нам полезен. Но будь осторожен. Некоторые пятна не смываются, как бы сильно нам этого ни хотелось…

— Я всегда осторожен, ты это прекрасно знаешь, — ответил Дамблдор. — Но даже если я сейчас совершаю ошибку, — добавил он после паузы, — лучше уж ошибиться в милосердии, чем в жестокости…

У Мародёров вошло в традицию праздновать дни рождения в «Норде». Очередной — двадцать второй — день рождения Сириуса не стал исключением. Друзья собрались в любимом баре вчетвером — Алиса уехала во Францию, а Джессика работала.

— Ты что-то совсем дорогу к нам забыл, — сказал Джеймс после приветствий, поздравлений и первых тостов.

— Занят по уши, — вздохнул Сириус. — Как Лили?

— Цветёт и пахнет, — улыбнулся Поттер. — Врачи говорят, что в её возрасте предстоящее материнство украшает женщину. Готов подтвердить! Загляни к нам в уик-энд, сам убедишься.

— Не могу. Я послезавтра узжаю на месяц.

— Далеко? — спросил Питер.

— В Бразилию.

— Что ты там забыл? — удивился Римус.

— Не я, а мистер Олливандер. На него иногда находит желание поэкспериментировать. Вот он теперь и посылает меня посмотреть, какие материалы используют тамошние мастера. Он слышал об интересных эффектах, которые получаются при использовании древесины тропических деревьев, но никогда не видел сделанных из неё палочек.

Дальше разговор завертелся вокруг работы. Люпин увлечённо рассказывал о древнем тексте, который он откопал для своей диссертации. В нём были очень интересные защитные заклинания. Питер, пришедший в бар прямо из издательства, с гордостью продемонстрировал только что вышедшую книгу по кулинарии, которую он иллюстрировал. Картинки и вправду были хороши — нарисованные блюда хотелось немедленно съесть. Джеймс сообщил, что переходит работать на радио — писать сценарии передач и комментировать квиддичные матчи. По его словам, он здорово выигрывал в зарплате, что, учитывая грядущее прибавление в семействе, было совсем нелишне. Наконец, эта тема была исчерпана. Хотя Джеймс активно участвовал в разговоре, он, казалось, в это время обдумывал что-то ещё.

— Знаете, ребята, — сказал, наконец, Поттер, — пожалуй, это даже хорошо, что ни Ли, ни Джессики сегодня нет. Я хочу рассказать вам одну тайну, которую, наверное, могу доверить только Мародёрам…

— Что за тайна? — заинтересовались все остальные.

— Помните, я перед тем, как мы вступили в Орден, ходил к Дамблдору? — Джеймс понизил голос. — Вы ещё ко мне приставали, с чего я такой задумчивый…

— Помним, давай дальше.

— Так вот, Дамблдор тогда рассказал мне удивительные вещи. У Вольдеморта, оказывается, его мания величия не на пустом месте выросла — он наследник Слизерина. Один Мерлин знает, как давно ему об этом известно. Орден об этом узнал лет десять назад, и вскоре начались поиски наследников остальных Основателей. У Хаффлпаф детей не было, следовательно, их двое. И я — один из них. Наследник Гриффиндора. Надеюсь, вы понимаете, что это надо хранить в тайне?

— Ну и ну, — Римус покачал головой. — Конечно, об этом болтать не следует. Интересно, зачем им это понадобилось — наследников искать?

— Не знаю. Может, для равновесия. А может, у Дамблдора в шкафу ещё одно пророчество завалялось, — невесело пошутил Джеймс. — Наследника Равенкло пока не нашли, но круг поиска сейчас сузился до двух семей — МакКинноны и Блэки.

— Какая прелесть, — скептически протянул Блэк. — Я — возможный наследник Равенкло… Никогда не придавал значение старым слухам… Этого мне только не хватало…

— А ты не помрёшь от скромности, — хмыкнул Питер. — У тебя ведь ещё и брат имеется.

— Питер, наследник — это не просто потомок, — сказал Люпин — . Их может быть много, а наследник — один. Тот, в ком воплотилась сила великого предка. Мне довелось работать с Джесси во время своей поездки в Германию, и могу сказать точно, что Мягколап намного сильнее брата. И Джесси сам прекрасно об этом знает. Нет, если они действительно потомки Равенкло, то наследник — Сириус.

— Не вижу энтузиазма, — поддразнил Сириуса Джеймс. — Неужели у тебя так мало амбиций? Любой волшебник счёл бы за честь оказаться наследником одного из Основателей…

— Честолюбие у меня ого-го какое, — ухмыльнулся Блэк. — Но во все эти игры с чистотой крови и наследием пускай играют Малфой и ему подобные. Вы ведь прекрасно знаете, что я наследник О’Лири и что я на это плевать хотел! У меня тут был случай порадоваться, что на задание с Цепью мы с вами отправились через портшлюс, минуя Дублин. Маму несколько месяцев назад потянуло на родину предков, и она уговорила меня съездить с ней. Ирландские маги нам вздохнуть спокойно не давали — никак не могут смириться с тем, что единственные потомки О’Лири теперь живут в Англии. В Ирландии прямая линия вымерла лет пятьдесят назад. Я оттуда удрал через три дня. Так что я представляю, что начнётся, если я окажусь наследником Равенкло, и это станет известно публике. А у таких секретов есть неприятная склонность выплывать наружу. Представляешь, как это будет выглядеть для разных кумушек? Наследники Гриффиндора и Равенкло — друзья с детства, почти братья… Из нас с тобой Кастора и Поллукса сделают! Восторженные дамочки задушат нас в объятиях! И похоронят под грудой надушенных платочков!

Все расхохотались.

— Вот за что люблю тебя, друг Мягколап, — с улыбкой сказал Джеймс, — так это за умение во всём найти смешную сторону! Надушенные платочки! — он нахмурился. — Но ты прав, если тайна раскроется, мне точно житья не станет. Все будут надеяться, что я разберусь с Вольдемортом, причём легко и непринуждённо. И вряд ли кто-нибудь захочет подумать, что я живой человек и могу чего-то бояться…

— Мы этого никогда не забудем, можешь быть уверен, — отозвался Римус.

Сириус вышел из здания аэропорта Хитроу и опустил сумку на землю После долгого полёта он чувствовал себя совершенно вымотанным. На работу можно было идти только завтра, мистер Олливандер разрешил. Надо бы навестить маму, он и так редко у неё появляется, а ведь она осталась совсем одна после смерти бабушки… На аппарирование до Уоррингтона сил должно хватить, а дальше на мотоцикле доберётся, он же там остался… Через пару минут он уже подошёл к порогу родного дома. Из открытого окна кухни сладко пахло яблочным пирогом. Роза Блэк открыла дверь. Эта по-прежнему статная женщина сильно сдала после смерти мужа: лицо прорезали глубокие морщины, а во вьющихся волосах, которые унаследовал её сын, белых нитей было куда больше, чем чёрных.

— Уже вернулся? — обрадовалась она. — Я так беспокоилась из-за того, что тебе пришлось лететь на этом магловском… как оно называется, Сириус?

— Самолёт, мам, — засмеялся сын. — Это у тебя предрассудки, он ничем не опаснее метлы.

При этих словах по лицу женщины мелькнула какая-то тень и тут же пропала. Они прошли в дом. Следующие три часа Сириус рассказывал матери о своей поездке и выслушивал все новости о соседях: у Симмонсов родилась дочка, а Уиллингтоны поженились только полгода назад и вот, пожалуйста — уже постоянные ссоры. Но на протяжении всего разговора миссис Блэк украдкой вытирала глаза, когда думала, что сын этого не видит.

— Мам, что у тебя случилось? — не выдержал Блэк.

— Не у меня, — вздохнула женщина. — У Поттеров.

Сириус похолодел.

— У Лили и Джеймса? Что с ними?

— С ними всё в порядке. Это его родители… Летели в Америку и этот… самолёт, да? — пропал куда-то. Ещё три недели назад.

— Мама, — юноша быстро проглотил кофе и встал из-за стола, — я должен поехать к Джиму. Кошмар… сразу и отец, и мать…

— Езжай, — ответила мама. — Твой мотоцикл на заднем дворе.

Через час Блэк оставил мотоцикл в неприметном скверике недалеко от дома, где Поттеры снимали квартиру — всего в пяти минутах ходьбы от Министерства. Он поднялся на третий этаж. В ответ на звонок из-за двери раздался сердитый голос Джеймса:

— Это опять Вы? Я же сказал, убирайтесь к чёрту!

— Джим, ты что? Это я, — опешил Сириус.

Дверь распахнулась. Хозяин дома выглядел ужасно: тени под глазами, вечно растрёпанные волосы стоят дыбом…

— Быстро!

Блэк шагнул через порог. Друзья обнялись.

— Я уже знаю о твоих родителях, мама рассказала. Мне очень жаль… Как Лили? Ей же сейчас нельзя волноваться… — они прошли в гостиную.

— Спасибо, ничего. Фрэнк с Алисой поехали на Ривьеру, ей ведь тоже рожать скоро… Лили я с ними отправил, пусть отдохнёт от всего этого. Я тоже более-менее пришёл в себя. Давай помянем папу с мамой, — хозяин достал бутылку виски и два бокала. Молодые люди, не чокаясь, выпили. Сириус поставил бокал на каминную полку и оглянулся по сторонам. На полу валялись какие-то ящики и коробки.

— Что у тебя ещё стряслось? Выглядишь кошмарно, в доме полный разгром…

— Журналисты! — Поттер со злостью пнул ящик. — Пронюхали откуда-то, что я наследник Гриффиндора! Спасибо, хоть напрямую ничего не пишут — хватает ума понять, что Вольдеморту об этом знать не следует! Но намекают, что я самый именитый из ныне живущих волшебников! Мне перед Дамблдором неудобно! Теперь они пытаются идола из меня слепить! Осаждают меня просьбами об интервью! Фотографию мою в «Пророке» напечатали, кретины! Если бы ты знал, как я, — Джеймс употребил пару крепких выражений, — гонять их от своих дверей! Слушай, ты ещё куришь? Дай сигарету!

— Как они тебя допекли, однако! — присвистнул Блэк, протягивая другу пачку. — Ругаешься, курить пробуешь… Что дальше-то будет?

— Переезжать буду! — угрюмо отозвался Поттер. Он зажёг сигарету, неумело затянулся и закашлялся. — Тьфу, гадость! Что ты только в этом нашёл? Я на одно надеюсь — что к концу июля вся эта шумиха уляжется. С маленьким ребёнком с квартиры на квартиру не попрыгаешь… Поможешь мне в субботу с переездом?

— О чём речь… Ладно, Джим, я пойду. Я с дороги, устал как собака…

— Конечно. Подожди, я тебя выпущу. У меня на двери барьер стоит, он без пароля тебя не пропустит.

Джеймс направил палочку на дверь и тихо произнёс:

К востоку от солнца,

К западу от луны,
Под ногами трёх братьев
Решилась судьба…

Когда Сириус вышел из подъезда, его окликнул женский голос: «Мистер Блэк!» Юноша обернулся. Перед ним стояла молодая женщина, которую можно было бы назвать хорошенькой, если бы не очки в чудовищной оправе, уродовавшие лицо.

— Я Рита Скитер, корреспондент «Ежедневного Пророка». Вы ведь давно знаете мистера Поттера, не правда ли? Пожалуйста, несколько слов о Вашем знаменитом друге, — она достала пергамент и перо, которое тут же начало само писать что-то.

— Знаете что, милочка, — измотанному Блэку хватило одного вида наглой репортёрши, чтобы совершенно выйти из себя, — будь Вы мужчиной, я бы кулаками отучил Вас лезть не в своё дело! Но Ваше любопытство придётся умерять иначе, — он схватил пергамент и разорвал его в клочья.

— Что Вы себе позволяете? — возмутилась журналистка.

— Я себе сейчас ещё и не то позволю! — мрачно пообещал молодой человек. Он ловко вытащил торчавшую из её сумки палочку и выхватил свою. — Вингардиум Левиоса!

Палочка репортёрши поднялась в воздух. Сириус небрежным жестом закончил заклинание, отправив её в развилку в стволе ближайшего дерева — на высоту пять метров от земли.

— Достаньте её немедленно!

— И не подумаю! Всего доброго!

В субботу Сириус пришёл к другу, чтобы помочь ему с переездом. Джеймс был уже не так мрачен, как три дня назад.

— Где ты успел наступить на хвост этой мошеннице Скитер? — поинтересовался он, указывая на газету с броским заголовком «НАСЛЕДНИКИ ДРЕВНИХ СЕМЕЙ ПРЕСТУПАЮТ ЗАКОН».

— Я убью эту языкастую стерву! — взвился Блэк.

— Что, втравила тебя в неприятности?

— И ещё как! У меня вчера были двое из Министерства. Содрали штраф семьсот галлеонов и очень настойчиво посоветовали избавиться от мотоцикла. Штраф я, конечно, заплатил, куда денешься, а вот мотоцикл не продам! Он же для меня, что конь для рыцаря! Я пару раз только благодаря ему спасался из переделки. Продать его — всё равно, что друга предать…

— Успокойся, Сириус, я не собираюсь тебя учить соблюдению законов, — рассмеялся Джеймс. — Сам не без греха…

— Это точно! Нам с тобой за анимагию по шее полагается куда больше, чем за мотоцикл. Но ты только посмотри на это, — Сириус ткнул пальцем в статью, — врёт и не краснеет. Впечатление такое, что «Вороны» — это два человека, мы с Майком Эриксеном. Наследники благородных фамилий… Ни стыда, ни совести у этой дряни, даже мёртвых в покое не оставляет!

— То есть?

— «Вороны Вальхаллы» распались полтора года назад, после гибели Майка. Он разбился… Откуда она только вытащила эту историю?

— Оттуда же, откуда узнала, что ты мой близкий друг, — ответил Поттер. — Ладно, Сириус, не переживай. Как журналист могу тебе сказать, что такие сенсации быстро забываются. Не езди на мотоцикле неделю-другую, а потом тебя никто уже трогать не будет.

Глава 15. Предательство.

Сириус сидел за столом и сосредоточенно разглядывал небольшой серебряный медальон. Он уже сделал почти всё, что хотел — снаружи на медальоне красовались созвездие Большого Пса и выполненная затейливым шрифтом буква С. Внутри он написал «Моей любимой», нарисовал сверху сцепленные кольца и поставил вместо подписи отпечаток собачьей лапы. «После свадьбы расскажу ей, что я анимаг,» — подумал он. Алиса весело подмигнула ему со вставленной в медальон фотографии. Что бы ещё придумать? Блэк коснулся медальона волшебной палочкой и пробормотал что-то себе под нос. Да, вот так. Теперь только они двое смогут открыть его. Надо бы на ком-нибудь проверить, хорошо ли получилось… Он услышал, что его вызывают. Сириус подошёл к камину и увидел в пламени голову Джеймса.

— Привет, — сказал друг. — Найдётся свободная минутка?

— Да, конечно.

— Тогда давай к нам. Надо поговорить. Скажешь «Годрикова Лощина», когда будешь бросать в огонь порох. Мы недавно переехали.

Через пять минут Блэк уже стоял в новом доме Поттеров. Как же у них хорошо! Не то, что в его холостяцкой берлоге! Лили прекрасная хозяйка, и сразу видно, что она выросла среди маглов. Чистая уютная кухонька, светлые занавески, горшки с цветами на подоконнике… Сама Лили сидела за столом и кормила Гарри кашей. На тарелке оставалось уже совсем немного. Увидев крёстного, малыш радостно заулыбался и протянул к нему ручки. Сириус состроил мальчику «козу» и ласково потрепал его по голове.

— Сириус, не отвлекай ребёнка! — с напускной строгостью сказала Лили. — Ну-ка, Гарри, ещё ложечку за крёстного… вот молодец.

— Как он вырос! — восхитился Блэк.

— Да, — с гордостью подтвердил вошедший Джеймс. — Уже говорить начинает! Не успеешь оглянуться, в Хогвартс пойдёт.

— И, надеюсь, достойно продолжит традиции Мародёров? — хитро улыбнулся Сириус.

— Надеюсь. Но для этого ему понадобится компания. Когда мы от тебя-то наследника дождёмся? — рассмеялся Поттер.

— Думаю, уже скоро. Я сегодня вечером к Ли собираюсь — предложение делать. Да, кстати, — Блэк достал из кармана медальон, — попробуй открыть…

Джеймс взял украшение.

— Красивая вещь. Слушай, ты ничего не перепутал? Он не открывается!

— Значит, я всё правильно сделал, — удовлетворённо заявил Сириус. — Я наложил чары, чтобы только мы с Ли могли его открыть. Надо было проверить, как получилось.

— Ладно, пошли, — сказал хозяин дома.

Мужчины прошли в гостиную.

— Сириус, мы неспроста переехали, — начал Джеймс. — Произошло то, чего мы с тобой опасались. Недавно Дамблдор предупредил меня, что Вольдеморт очень заинтересовался моей скромной персоной.

— Это должно было случиться. Наследник Слизерина против наследника Гриффиндора …

— Говорят, наши далёкие предки-основатели очень не ладили, — вздохнул Поттер. — А теперь Вольдеморт охотится за мной. Как ты понимаешь, будь я один, меня бы это не очень беспокоило, но у меня на руках Лили и Гарри…

— Чем я могу помочь? — теперь Сириус говорил очень решительно.

— Дамблдор предложил мне использовать Заклятие Доверия. Лили пыталась придумать что-то своё, но в итоге решила, что это лучший вариант…Знаешь, что это такое?

— Кажется, припоминаю… Ты доверяешь кому-то тайну, и её никто не узнает, пока этот человек будет молчать, правильно?

— Верно. Если сделать секрет из местонахождения нашего дома, то Тёмный Лорд не увидит нас, даже заглянув к нам в окно. Дамблдор предлагал себя в Хранители Тайны, но мне неудобно взваливать на него такую ответственность, у него и так забот хватает. Я сказал ему, что доверю эту тайну тебе. Ты согласен? Мы с Лили уже подготовили нужное заклинание.

— Джим… ты только не подумай, что я отказываюсь помочь, но мне кажется, что это не очень удачная идея. Такой выбор слишком очевиден. Всем известно, что я твой лучший друг и крёстный Гарри. Вольдеморт не дурак, он начнёт меня ловить, и если поймает… Ты же знаешь, Сыворотка Правды на всех действует одинаково…

— И что ты предлагаешь?

— Ты сказал Дамблдору, что Хранителем Тайны буду я? Вот и отлично, пусть все так и думают. Но настоящим Хранителем должен быть кто-то другой. Если Тёмный Лорд меня схватит, у вас будет время спастись. Даже если я назову ему имя настоящего Хранителя, его ведь тоже надо будет найти…

— Звучит действительно неплохо, но только кто это может быть? Дамблдор ещё предупредил меня, что кто-то из наших переметнулся на Тёмную Сторону. Я, похоже, становлюсь таким же подозрительным, как Моуди. Тебе-то я верю, как себе самому, но не могу сказать того же обо всех остальных, даже о Мародёрах…

— Я тоже слышал о предателе, — Сириус нахмурился. — Не знаю, правда ли это, очень надеюсь, что нет… Но если да — то боюсь, что это Рем.

— Почему он?

— По нескольким причинам. Во-первых, он сильный человек и талантливый маг, а Вольдеморту такие нужны. Во-вторых… Мы слишком привыкли принимать Рема таким, какой он есть, забывая при этом, как сильно он от нас отличается. У каждого человека в душе идёт борьба добра и зла, но ему она даётся куда труднее, чем нам с тобой. Вспомни ту сцену в «Дырявом котле». Вспомни этот ужас — оскал зверя на человеческом лице… И что он сказал Снейпу — «Моя тёмная половина не спит. И если она вырвется на свободу — горе тому, кто встанет у меня на дороге.» Что, если он сломался, не выдержав этой ноши? Что, если в эти страшные времена его тёмная половина стала сильнее и одолела? И не забывай про Заклятие Подвластия…

— Да, это действительно серьёзные основания для подозрений, — помедлив, признал Джеймс. — А ещё Вольдеморт мог предложить ему возможность исцеления, и Римус не устоял перед таким соблазном… Это, конечно, только подозрения, их ещё надо проверить, но этого достаточно, чтобы не доверять ему наши жизни. Кого же тогда выбрать?

— Питера.

— Питера?

— А почему нет? Он тоже наш друг. Но он вряд ли интересен Тёмному Лорду. Давай посмотрим правде в глаза: Питер довольно посредственный волшебник. И как человек он тоже слабее всех нас, хотя и намного сильнее, чем кажется на первый взгляд. Зачем Вольдеморту слуга, от которого мало толку? Ему вряд ли придёт в голову, что ты выберешь в Хранители далеко не самого храброго из своих друзей. Думаю, Питер не откажет тебе в услуге… особенно учитывая, что в случае чего основной удар придётся по мне.

— Питер, — задумчиво протянул Джеймс. — Хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше, то я согласен. Лили, — позвал он жену.

— Сейчас, дорогой, я только уложу Гарри, — отозвалась она.

Когда молодая женщина вошла в гостиную, Сириус невольно залюбовался ею. Рождение ребёнка и семейные заботы совершенно не отразились ни на её фигуре, ни на лице. В этой серьёзной молодой даме по-прежнему можно было узнать смелую весёлую девушку, пятого Мародёра, которая была достойной студенткой Гриффиндора.

— Лили, — сказал Джеймс, — Сириус предлагает назначить Хранителем Тайны Питера. Что скажешь?

— Питера? — удивилась она. — Джим, ты серьёзно? Может, лучше согласиться на предложение Дамблдора?

— Лили, солнышко, он не может уделять слишком много внимания мне одному. На нём сейчас огромная ответственность. В конце концов, для этого и есть друзья — чтобы помочь, когда нам трудно. Питер — Мародёр, как и все мы. Один за всех и все за одного…

— Вы считаете, он справится?

— Все будут уверены, что это я ваш Хранитель, — отозвался Сириус. — Вряд ли кто-нибудь заподозрит Питера, так что ему и делать ничего не придётся, только помалкивать…

— Ну что ж… вы его знаете намного лучше, чем я, — сдалась Лили. — Если вы думаете, что ему можно доверять, то вам виднее. Я согласна.

— Я сейчас вызову Питера, — Джеймс направился к двери.

— Тогда я пойду, — Блэк поднялся. — Если он согласится, то ему незачем знать, что мне всё известно. Его тоже могли предупредить о предателе. Вдруг он подозревает меня?

— Лучше спрячься в спальне, — посоветовала Лили. — Питер ведь может и отказаться…

Сириус прошёл в соседнюю комнату и закрыл за собой дверь, оставив узкую щёлку. Джеймс вышел на кухню Через десять минут он вернулся вместе с Петтигрю. Блэк не видел Питера уже несколько месяцев, тот почему-то не пришёл на день рождения Римуса. Петтигрю заметно изменился: сильно располнел, волосы на макушке определённо начинали редеть. Но мантия на нём была новая, из дорогого материала, а на лице появилось какое-то самодовольное выражение, несвойственное прежнему Питеру. Он вальяжно развалился в кресле у окна.

— Питер, я хочу попросить тебя об одолжении, — сказал Джеймс. — Нам нужен человек, который мог бы сохранить тайну.

— Какую?

— Местонахождение нашего дома. Есть заклинание, которое позволит спрятать его так, чтобы нас нельзя было здесь найти, даже если подойти совсем близко. Тайна будет заключена в твоём сердце, и, пока ты не заговоришь, её никто не узнает.

— А почему ты не попросишь об этом Сириуса?

— Его первого будут подозревать. Лучше, чтобы он ничего не знал.

Глаза Питера как-то странно сверкнули.

— Хорошо, я согласен. Ты наложишь чары прямо сейчас?

— Да, зачем откладывать? Садись поудобнее. Ты готов?

Петтигрю кивнул. Лили и Джеймс встали плечом к плечу и направили свои волшебные палочки в сердце Питера.

— Фиделиус! Мистериум Магнум ин Кордиэ Локум Эст! — хором произнесли супруги.

Комнату озарила ослепительная белая вспышка.

— Дело сделано, — сказал Джеймс. — Теперь тебе лучше укрыться в надёжном месте. На всякий случай.

— Хорошо, я перееду в домик на озере. Счастливо оставаться.

Питер аппарировал. Сириус вышел из спальни.

— Значит, он будет в домике на озере… Это надёжное место, о нём мало кто знает.

— Ты там присматривай за ним, — попросила Лили.

— Да, конечно. Наверное, мне и самому стоит всерьёз подумать об убежище. Если Вольдеморт начнёт меня искать, то пусть побегает, — усмехнулся Блэк. — Правда мне понадобится некоторое время, чтобы уладить все дела…

— Ничего, время пока терпит, — сказал Джеймс. — Ему ведь ещё надо догадаться, что мы применили это заклинание. Дай мне знать, когда решишь с укрытием. И ещё… если с нами всё-таки что-то случится, позаботься о Гарри. Ты мне как брат, у нас нет никого ближе тебя… родственники Лили не в счёт… — при этих словах стоявшая рядом Лили грустно улыбнулась, присоединяясь к мнению мужа.

— Ну что ты говоришь, Джим, — Сириус обнял друга. — Всё будет хорошо, вот увидишь. А для Гарри я что угодно сделаю, тебе и просить меня не надо…

Вернувшись домой, Сириус подсел к столу и придвинул к себе пергамент и чернильницу. Список дел получался внушительным. Разумеется, надо найти, где спрятаться, а в голову пока что ничего не приходило. Надо взять из банка побольше денег. Хорошо, конечно, что мистеру Олливандеру ничего не надо объяснять, но ведь он не будет платить ему жалованье за вынужденное безделье. Надо положить в банковский сейф все те вещи, которые ему не хотелось бы потерять — браслет Ордена Феникса, фотографии, подарки и письма Алисы… Кто его знает, как всё сложится… Надо заехать к маме, переделать все дела, в которых она просила помочь. «Скотина я всё-таки,» — подумал Сириус, — «нельзя так с матерью. Приезжаю к ней раз в год по обещанию… И как бы ей всё рассказать поделикатней, чтобы она меньше волновалась?» И, конечно же, надо встретиться с Алисой. Сириус был уверен в её ответе, рассчитывал быстро сыграть свадьбу и уехать вместе с ней, но теперь это становилось слишком опасно. Приходилось откладывать всё на неопределённый срок. Надо хотя бы предложение сделать. С этого приятного дела он и решил начать. Через несколько минут он уже входил в подъезд дома, где его любимая снимала небольшую квартирку.

— Сириус! — обрадовалась девушка, открыв дверь.

— Ли, любовь моя, — как всегда, при виде Алисы Блэк забыл обо всех проблемах. — Я так рад тебя видеть…

— Я тебя тоже! — засмеялась Алиса. — Проходи. Ужинать будешь?

Некоторое время они сидели на кухне, наслаждаясь великолепно приготовленной уткой и потрясающим вином. Алиса рассказывала о новых марках волшебной косметики, которые разрабатывает их фирма, Сириус насмешил её историей о том, как недавно вместо перьев феникса мистеру Олливандеру по ошибке прислали перья райской птицы. Девушка хохотала до слёз, глядя, как Блэк изображает своего разгневанного босса. «И что я должен с этим делать?» — передразнил он изготовителя волшебных палочек. — «Пустить на дамские шляпки? Или на метёлки для вытирания пыли?» Наконец Сириус взял Алису за руку.

— Закрой глаза, — попросил он.

Девушка послушно зажмурилась. Молодой человек достал из кармана медальон и положил его на раскрытую ладонь.

— Ой, какая прелесть, — восхитилась Алиса, открыв глаза. — Спасибо!

— Открой его. Кстати, это можем сделать только мы с тобой.

— «Моей любимой», — прочитала девушка. — А почему здесь собачий след?

— О, это великая тайна, — улыбнулся Сириус. — Я открою её только законной супруге… которую надеюсь обрести в твоём лице. Пойдёшь за меня замуж?

— Конечно! — Алиса бросилась ему на шею. — Когда свадьбу назначим?

— Вот этого я пока сказать не могу, — лицо Блэка сразу стало серьёзным. — Понимаешь, я хотел, чтобы мы быстро поженились и уехали подальше. Но теперь возникли некоторые проблемы… очень неприятные. Я должен буду некоторое время скрываться, не знаю сколько. И даже тебе я не смогу сказать, где я. Не потому, что не доверяю, — поспешил добавить он, заметив обиженный взгляд своей невесты, — просто лучший способ сохранить секрет — вообще о нём не знать. Всё очень серьёзно, на карту может быть поставлена моя жизнь, и не только моя… Я уверен, что всё образуется, только не знаю когда. Ты согласна подождать, моя радость?

— Согласна, — тонкая рука взъерошила его волосы. — Но я буду очень скучать…

— Я тоже. Но тебе, между прочим, будет чем заняться в это время, — лукаво усмехнулся Сириус. — Во-первых, я хочу, чтобы у меня была самая очаровательная невеста на свете. Поэтому я категорически требую, чтобы ты перерыла все каталоги и нашла себе самое красивое платье. Во-вторых, надо подготовить твою матушку к такому удару. Боюсь, ей не очень понравится идея видеть меня своим зятем.

— Да уж, — рассмеялась Алиса, — она тебе ещё, чего доброго, на свадьбе взглядом дырку в костюме прожжёт.

— Вот-вот. Нелёгкая тебе предстоит задача… Но ты же справишься, правда?

— Справлюсь, — в глазах девушки заплясали чёртики. — Сириус… ты ведь не уезжаешь прямо сейчас?

— Нет, — ответил Блэк, прижимая к себе возлюбленную.

Он вернулся домой, когда в окно уже вовсю светило солнце. Пора было приниматься за дела. Сириус придвинул купленную по дороге пачку магловских газет и начал изучать объявления о сдаче недвижимости. Ему пришла в голову мысль снять домик где-нибудь в глуши и укрыться там. Адрес он даст только Джиму. Следующие несколько дней ушли на поиск подходящего варианта. В итоге он нашёл небольшой коттедж в горах Шотландии, который находился на расстоянии тридцати километров от ближайшего жилья. Летом дом снимали рыбаки, но зимой и поздней осенью в этих местах вообще нельзя было встретить человека. Сириуса это вполне устраивало. Он снял со своего счёта деньги, поменял их на магловские и заплатил хозяину за два месяца вперёд. Дорогие сердцу безделушки теперь лежали в сейфе «Гринготтса». Потом он ещё раз навестил Поттеров, оставив им свой адрес. На этот раз ему пришлось добираться туда на мотоцикле, потому что камин был отключён от сети сразу после применения Заклятия Доверия. Последние два дня перед отъездом он провёл у матери, занимаясь хозяйством: выгнал из сада гномов, нашёл домашнего эльфа вместо недавно умершего, аккуратно, стараясь не волновать её, сказал, что ему придётся надолго уехать… Наконец, наступило время прощаться.

— Сириус, сынок, — устало сказала мама, — ну почему ты вечно находишь себе какие-то неприятности? Почему ты не можешь жить спокойно, как твой брат?

— Мамочка, я не нахожу себе проблемы, — ответил сын, — это они меня находят. Всё вовсе не так серьёзно, как ты думаешь. Не переживай, всё будет хорошо.

— Ну как же я могу не волноваться за тебя, мой мальчик… Береги себя.

— Мамочка, всё будет в порядке. Ты же сама назвала меня в честь звезды удачи. И береги себя, — Сириус обнял мать и вышел из дома.

Уже надевая шлем, он вспомнил, что обещал Лили приглядывать за Питером, и почувствовал укол совести. За эти дни он так и не выбрался на озеро. «Съезжу сейчас,» — подумал он. Лететь было недалеко. Сириус оставил свой мотоцикл в кустах подальше от дома, превратился в собаку и направился к коттеджу. Метров за двадцать до калитки он остановился и принюхался. Здесь были чужие люди… совсем недавно! Он бесшумно перемахнул через забор, подкрался к стене и снова стал человеком. Дверь оказалась незапертой, дом стоял пустой и тёмный. Сириус зажёг свет. Странно… всё чисто прибрано, все вещи на месте… Куда же делся Питер?

— Нет! — чуть не закричал он от страшной догадки. — Не может быть! Неужели мы ошиблись?

Он выскочил из дома и, не разбирая дороги, помчался к мотоциклу. От волнения мысль аппарировать даже не пришла ему в голову. Сириус не помнил, как вскочил в седло и выжал газ. Пространство внизу слилось в ряды чёрных и белых полос. Наконец, мотоцикл ударился о землю. Блэк побежал к дому. Поздно. От чистого уютного коттеджа остались одни руины. На крыльце он заметил огромную фигуру.

— Хагрид!

Великан обернулся.

— А, эт’ ты, Блэкки, — произнёс он. — Вишь, горе-то какое…

— Хагрид, что здесь случилось? — Сириуса трясло, он готов был кричать от отчаяния.

— Дак это… — Хагрид всхлипнул, его акцент стал более заметен, — Сам-Знашь-Кто сюды заявился… часа два назад, верно. Убил Джима и Лили, а потом ишшо и Гарри захотел… Токо вот ничо у него не вышло… Его заклятье в него самого и шарахнуло, во как…

— Что ты говоришь? — только теперь оглушённый горем Блэк услышал тихий детский плач. Он подошёл поближе. Гарри лежал на руках у Хагрида. Из странного вида ранки на лбу ребёнка сочилась кровь.

— Слава Мерлину, он жив! — выдохнул Сириус.

— Дак а я тебе о чём толкую! Сам-Знаешь-Кто убить его хотел, а вместо этого сам пропал… И не дрожи ты так, — громадная рука легла ему на плечо, — шо ж делать-то теперь… ничо уж не поправишь…

— Хагрид, — тихо сказал Блэк, — отдай его мне. Он мой крестник, Лили и Джеймс просили меня о нём позаботиться, если что…

— Не, не могу, — великан отступил на шаг. — Дамблдор велел, шоб я его к тётке отвёз.

— Что? К сестре Лили? Хагрид, ты не можешь этого сделать! Лили рассказывала мне о своих родственниках. Они же маглы и магии боятся как огня! Они же заклюют Гарри!

— Не могу, — Хагрид упрямо мотнул головой. — Даже не проси. Раз Дамблдор велел, значит, надо так. Ему видней.

— Хорошо, — сдался Сириус. — Дамблдору действительно виднее. Возьми тогда мой мотоцикл, быстрее будет. Мне он больше не нужен.

Ему пришлось увеличить мотоцикл в два раза, чтобы он мог выдержать вес Хагрида. Когда рёв мотора затих вдали, он развернулся и медленно побрёл к развалинам дома Поттеров. Джеймс лежал на том месте, где была прихожая, Лили — немного дальше, в бывшей детской. Сириус опустился на колени рядом с телом друга. Слёз не было, только пустота, которая разрывала грудь и мешала дышать. Даже когда умер отец, ему не было так больно. Джим… Сохатый… Капитан… Друг… Брат… Как? Почему?! Это не должно было случиться, это несправедливо! Мы же так мечтали избавить мир от злобы и страха! Мы столько сделали для этого! Мы так верили в нашу лунную радугу… И теперь Вольдеморт исчез, с ним ушло великое зло… только вы с Лили этого уже не увидите.

— Джим, Лили, простите меня, — прошептал Сириус. — Простите, если можете. Ничего бы не случилось, если бы не я… если бы я не уговорил вас… Но я же хотел как лучше…

В мёртвых глазах Джеймса отражались звёзды. Медленно, как будто поднимая тысячетонный груз, Блэк протянул руку и опустил веки друга. Всё. Больше он ничего не может для него сделать. «Ты ничего не изменишь, если будешь здесь сидеть,» — голос Джеймса зазвучал у него в ушах. Сириус встал на ноги, подошёл к телу Лили, закрыл глаза и ей.

— Простите меня, ребята, — повторил он, как будто мёртвые могли его услышать. — Мне надо уходить. Я ведь уже ничем не могу вам помочь…

Ветер тоскливо выл в кронах деревьев, шуршал сухой листвой. Сириусу самому хотелось превратиться в собаку и завыть. Но он взял себя в руки. У него ещё будет время предаваться горю, а теперь надо действовать. Надо найти Питера. Блэк аппарировал к озеру, вошёл в дом. Оглядевшись по сторонам, он увидел висящую на стуле рубашку. Сердце снова мучительно заныло: это был подарок Лили на последний день рождения Питера. Сириус резким движением оторвал пуговицу. «Идиот!» — ругал он себя. — « Законченный кретин! Подозревал Рема, разводил какую-то дурацкую философию о его душевной борьбе — забыв, что он один из Троих… А всё было гораздо проще и страшнее — Питера просто купили. Или запугали, он же трус… а может, и то, и другое сразу. Какая теперь разница… Он заплатит за это предательство.»

Сириус настраивал Заклинание Поиска, вкладывая в него всю свою немалую магическую силу. Наконец, работа была закончена.

— Пунктио! — приказал он, прикоснувшись палочкой к пуговице.

Пуговица устремилась на юго-восток. Сириус последовал за ней. Он шёл пешком всю ночь, не чувствуя усталости. Пуговица несколько раз меняла направление, видимо, Питер метался в поисках укрытия. Наконец, она остановилась и упала на землю. Блэк машинально опустил руку, в которой держал палочку, и огляделся по сторонам. Знакомые места… это же Мейсон-стрит! Он чуть не задохнулся от ярости. Неужели этот подонок собирается ещё и обмывать своё предательство в их любимом баре? И тут метрах в пятнадцати от себя он увидел знакомую приземистую фигуру.

— Питер! — рявкнул Сириус, подбегая к нему.

Петтигрю обернулся. Когда он увидел Блэка, его лицо перекосило от ужаса.

— Как ты мог?! — заорал он во всю глотку. Несколько прохожих остановились и с удивлением посмотрели на молодых людей. — Лили и Джеймс наши друзья! А ты их предал!

Онемев от такой наглости, Сириус поднял правую руку, собираясь оглушить Питера заклинанием… Но было уже поздно. Сверкнула вспышка, громыхнул взрыв, земля закачалась под ногами. Последнее, что успел увидеть Блэк перед тем как упасть — Питер отрубает себе палец и превращается в крысу. Потом наступила темнота.

Он не знал, сколько времени пролежал без сознания. Он открыл глаза и приподнялся на локтях. От увиденного его едва не стошнило. Вокруг лежали изувеченные тела, стонали раненые. Сириус с трудом встал на ноги. Ему было очень плохо, он никак не мог поднять голову. Он тупо разглядывал землю у себя под ногами. Внезапно он похолодел. Палочка… Он, видимо, выронил её, когда падал… Справа от него из-под камня виднелась кучка щепок, среди которых сиротливо поблёскивал серебристый волос вейлы. Сириус чувствовал себя так, как будто потерял ещё одного близкого друга. Он отвёл глаза от останков своей палочки, его взгляд упал на какой-то маленький предмет. Это же палец Питера! Блэк расхохотался. Он видел, как к нему спешат авроры с палочками наготове, он понимал, что выглядит глупо, но ничего не мог с собой поделать. Какими же слепцами были они с Джеймсом! Потратили столько сил и времени на это трусливое ничтожество! Без их помощи Питер не закончил бы школу, не стал бы анимагом… И вот благодарность! Он продолжал хохотать, когда ему вязали руки за спиной, когда вели через всю улицу к машине с номерами Министерства Магии. Смех прекратился только тогда, когда его грубо втолкнули на заднее сидение.

В Министерстве молчаливый охранник отвёл его в какую-то комнатушку, где стояли стол, стул и койка. За спиной загремел замок. Сириус бессильно опустился на холодный каменный пол. Истерика кончилась. Сразу навалилась чудовищная усталость, но он снова мог рассуждать здраво. «Я влип,» — подумал он. — «Великий Мерлин, как же я влип! Питер исчез, и теперь этот взрыв свалят на меня. И чёрта с два я что-нибудь докажу без палочки.» Он заставил себя встать, дотащился до койки, рухнул на неё и заснул как убитый.

На следующее утро его вывели из камеры и привели в какой-то кабинет. За столом сидел светловолосый мужчина. Его лицо показалось Блэку знакомым. «Барти Крауч,» — вспомнил он наконец, — «точно, я его видел тогда у Моуди». У стены сидел ещё один человек — молодой и крепкий, его Сириус не знал.

— Итак, мистер Блэк, мы собрались здесь, чтобы рассмотреть Ваше дело, — скрипучим голосом начал Крауч. — Вам предъявлены обвинения по двум пунктам. Первое: Вы, будучи Хранителем Тайны супругов Поттер, выдали их местонахождение Тому-Кого-Нельзя-Называть, что послужило причиной их гибели.

— Не я был их Хранителем, — прохрипел Сириус. — Я бы скорее умер, чем предал их.

Крауч брезгливо поморщился.

— Свидетельские показания говорят об обратном. Профессор Дамблдор, директор Хогвартса, известнейший и всеми уважаемый волшебник, лично заявил министру, что покойный Джеймс Поттер выбрал Хранителем Тайны именно Вас. Боюсь, его слово имеет больший вес, чем Ваше, мистер Блэк! Второе: спасаясь от неминуемого возмездия за своё преступление, Вы устроили взрыв, ставший причиной смерти двенадцати маглов и Питера Петтигрю. Многочисленные свидетели единогласно утверждают, что Петтигрю обвинил Вас в предательстве, и сразу же после этого раздался взрыв.

Сириус стиснул зубы. Он не унизится до бессмысленных оправданий! Ведь они всё равно не поверят ни единому его слову. Непонятно, что произошло с Дамблдором. Он-то должен знать, что с Петтигрю ничего не случилось. Почему он не принёс камень Питера, который мог бы доказать, что этот предатель жив? Остаётся надежда на суд… Может быть, присяжные окажутся более разумными людьми. Он расскажет им, что Питер анимаг. Рем может подтвердить его слова. Надо бороться, ещё не всё потеряно…

— Таким образом, на основывании показаний достойных доверия свидетелей, Вы признаны виновным в пособничестве Тому-Кого-Нельзя-Называть и в убийстве тринадцати человек. Приговор — пожизненное заключение в тюрьме Азкабан. Вас отвезут туда сегодня же, — закончил Крауч, нажимая на кнопку звонка.

Блэк почувствовал, как сердце сжимают железные клещи.

— А как же суд? — с трудом выдавил он.

— Суд — не для таких, как Вы, Блэк! — казалось, Крауч вот-вот начнёт плеваться ядом. — Какая низость! Вы связались с убийцами собственного отца! Предали и погубили своих друзей! Убили ещё двенадцать человек! И Вы ещё смеете заикаться о суде?!

— Вы не имеете права! — яростно крикнул Блэк.

— Имею. Распоряжением министра начальнику Департамента Магического Законодательства даны полномочия своей властью выносить приговор в подобных случаях. Уведите его, — приказал он вошедшим охранникам.

Сириусу связали руки и завязали глаза. Он был слишком потрясён, чтобы понимать, что с ним делают и куда ведут. Он смутно осознавал, что, кажется, летит… летающая машина? Он очнулся только тогда, когда перед глазами с ужасающей чёткостью встала страшная картина: тела Лили и Джеймса на руинах дома. «Как ты мог? Лили и Джеймс наши друзья!» — услышал он голос Питера. Ещё незамутнённой частью сознания Блэк сумел понять, что его доставили в Азкабан. Он изо всех сил сопротивлялся воздействию дементоров, вспоминая самые счастливые моменты своей жизни… но воспоминания уходили, словно вода в песок. Его долго вели по каким-то коридорам, мелькали решётки, двери, слух терзали страшные крики узников. Наконец его втолкнули в маленькую тёмную камеру. «Добро пожаловать в ад!» — успел подумать Сириус, прежде чем потерять сознание.

Вечером следующего дня в баре «Норд» на Мейсон-стрит в самом тёмном углу за столиком сидели двое — молодой человек и девушка. Перед обоими стояли нетронутые бокалы. Девушка тихо плакала, мужчина был бледнее смерти, в его волосах поблёскивала седина. Оба молчали.

— Невероятно, — наконец заговорил молодой человек. — Немыслимо! Сириус — предатель и убийца… Как же плохо, оказывается, я его знал…

Слёзы на глазах девушки моментально высохли.

— Как ты можешь, Рем?! — гневно выпалила она. — Как ты можешь верить в этот бред?!

— Ли, но ты же не будешь обвинять Дамблдора во лжи… Он лично дал показания, что Сириус был Хранителем Тайны Поттеров. Их не могли найти, если только он их не выдал.

— Этого не может быть! Он настоящий гриффиндорец, для него верность и дружба — не пустой звук! Сириус скорее умер бы сам, чем предал тех, кто ему дорог! Кроме того, как, по-твоему, можно одновременно планировать такое преступление и собственную свадьбу?! Он сделал мне предложение две недели назад! Неужели ты считаешь, что он в то же самое время замышлял предательство?! Это же просто нелепо! Он невиновен!

— Может, он рассчитывал как-то улизнуть от наказания, — устало вздохнул Римус.— Ли, я понимаю твои чувства. Поверь, мне сейчас не легче. За один день я потерял троих лучших друзей… Я остался совсем один… по-видимому, навсегда, потому что только они могли любить и принимать меня таким, какой я есть. Для всех остальных я просто оборотень, которого надо бояться и ненавидеть. Я и в самом страшном сне не мог представить, что кто-то из моих друзей окажется подонком… Если бы ты знала, как же я не хочу в это верить… Но это не сон. Сириус на самом деле предал Лили и Джеймса, убил Питера и ещё кучу народа. Нам остаётся только смириться с этим, Алиса. Смириться и жить дальше. Мы никогда его больше не увидим, из Азкабана не возвращаются. Ты молода, ты ещё сможешь устроить свою жизнь… Забудь о нём.

Алиса поднялась и наклонилась к Люпину. Их носы почти соприкасались.

— Запомни мои слова, Римус Люпин, хорошенько запомни — процедила она с яростью, способной расплавить камни. — Придёт день, когда тебе станет стыдно за каждое слово, которое ты сегодня сказал. Что бы вы ни говорили и ни думали, я никогда не поверю, что Сириус — предатель и убийца. Я не знаю, кто совершил эти преступления и как он скрылся от возмездия, но когда-нибудь правда всё равно откроется. И как же вы будете жить, если для Сириуса это окажется слишком поздно? Как вы все сможете жить, узнав, что обрекли невинного человека на такую страшную участь?!

Девушка выпрямилась и взяла свою сумочку.

— Мне предложили стажировку в Америке, — уже спокойно сказала она. — Через неделю я уеду. Постараюсь там зацепиться. Не хочу возвращаться сюда, мать мне житья не даст. Ей и так не нравилось, что я собираюсь замуж за Сириуса, а после всего случившегося… Прощай, Рем.

— Прощай, Алиса.

Девушка ушла. Люпин схватил свой бокал и залпом выпил его. Затем осушил бокал Алисы. Ему хотелось напиться до потери пульса, чтобы ни о чём не вспоминать. Боль была почти невыносимой. Он впервые в жизни с нетерпением ждал следующего полнолуния, чтобы снова стать зверем, который почти не ведает душевных терзаний. А самое страшное — где-то в самых глубоких тайниках души, куда он боялся лишний раз заглядывать, билось и кричало его звериное чутьё. Чутьё оборотня. И оно вопило, что Алиса права — Сириус невиновен. Что они все — он сам, Джеймс, Алиса — не могли так ошибаться. Римус вцепился себе в волосы и глухо застонал. Он должен подавить эти сомнения! Против фактов не пойдёшь, а факты говорят не в пользу Блэка. «Она просто влюблённая девочка,» — сказал себе Люпин. — «Я должен похоронить их. Всех троих. Иначе я просто сойду с ума.» Он не помнил, как вышел из бара, как вернулся домой. Он спрятал подальше все школьные фотографии и следующие несколько недель запрещал себе даже мысленно произносить имена погибших друзей…

Ещё через три дня в кабинете директора Хогвартса при свете единственной свечи сидели два пожилых волшебника и молча смотрели на открытую шкатулку. Из шести ячеек четыре были пусты, в двух других мерцали красным светом камни — один более ярко, другой более тускло.

— Аластор, неужели вся наша затея была ошибкой? — тихо сказал Дамблдор. — Прошло всего пять лет, а из группы остался только один человек. Вера, Хелен, Джеймс, Питер — в могиле. А Сириус… как я мог быть настолько слеп?!

— Чем ты объясняешь его предательство?

— Он позавидовал Джеймсу, Аластор. Мы нашли доказательства, что Поттер — наследник Гриффиндора, но нам не удалось подтвердить предположение, что Блэк — наследник Равенкло. И Сириус об этом знал. Он оказался в тени более знаменитого друга и не стерпел этого…

— А вы предполагали, что он — наследник Равенкло? — удивился Моуди.

— Слухи о родстве Блэков с Равенкло ходили уже давно. И теперь, хотя они и не подтверждены документами, я начинаю думать, что это правда. Питер был у меня за три дня до своей гибели. Сказал, что ему угрожает опасность, попросил отдать его камень. Но наотрез отказался объяснить, в чём дело. Наверное, он что-то подозревал… Как я жалею, что не заставил его всё рассказать! Если Сириус смог одолеть защиту камня, значит, он овладел чудовищными силами, может быть, он действительно наследник Равенкло… Я должен был разглядеть в нём непомерные амбиции и честолюбие! Но это сделал Вольдеморт.

— Альбус, нет смысла сожалеть о том, чего ты не можешь изменить, — вздохнул старый аврор. — Итог нашего эксперимента мне ясен — повторять его мы больше не будем. Даже если возникнет необходимость, которой теперь, слава Мерлину, нет. Мне тоже больно думать, что наши золотые мальчики и девочки погибли, а мы с тобой, два старика, остались жить… Но они умерли не зря. В итоге всё не совсем уж мрачно — Вольдеморт пал, у нас есть время подождать, пока подрастёт следующий наследник Гриффиндора, а предатель получил по заслугам… Но постоянная бдительность по-прежнему не помешает. Что ты собираешься делать с этим? — он кивнул на шкатулку.

— Оставлю у себя. Камень Римуса ещё может пригодиться своему владельцу. А камень Сириуса… пусть он напоминает мне о моей ошибке.

Моуди, прихрамывая, вышел из кабинета. Феникс слетел на плечо своему хозяину, что-то курлыкнул, потёрся хохолком о его висок. Директор слабо улыбнулся. Аластор прав, жизнь продолжается… Он закрыл шкатулку и убрал её на самое дно шкафа. И дал себе слово, что не откроет её, если только Римус не попросит у него свой камень.